Я пожала плечами.
— Да ни за что на свете! У тебя не хватило бы пороху. Ты продолжала бы подрабатывать секретаршей, обманывая себя тем, что Бездарная Юнис якобы вот-вот устроит тебе съемку в каком-нибудь ролике. А судя по ее достижениям на данный момент, самое большее, что она смогла бы тебе подыскать, — это реклама прокладок, где ты сама даже и не снималась бы вовсе, а озвучивала бы другую актрису! А вот Ричард преуспел бы на своем поприще и с тобой, и без тебя. И в результате он тебя обскакал.
Я хотела возразить Брэнди, хотела сказать, что у нее нет оснований рисовать такую унылую картину моего безрадостного будущего, но…
— Ричард не выбирал, не шел на компромисс. Лондон — именно то место, где художник может добиться успеха. Но ты, чтобы преуспеть, должна быть в Лос-Анджелесе. Не дай ему сбить тебя с пути. Ричард не знает, что, сам того не ведая, до сих пор тянет тебя назад. А ты должна двигаться вперед, понимаешь? Ему-то наплевать, а вот нам с Джо — нет. Мы же твои друзья.
— Тогда почему вам меня не жалко?
— Судьба посылает тебе сказочную возможность, а ты ищешь предлог, чтобы отказаться от нее. Ты придумываешь любые оправдания, чтобы только не использовать свой шанс.
Брэнди подняла трубку телефона и протянула мне.
— Десять минут, — сказала она. — Десять секунд, если быть точной, чтобы набрать номер телефона и сделать что-то для себя, а не для Ричарда. И для меня, — добавила она робко, — ты могла бы замолвить за меня словечко и оставить ему пару моих фотографий.
— Можно подумать, я чем-то тебе обязана, — резко бросила я.
— Как хочешь, — вздохнула Брэнди. — Хочешь быть задницей — пожалуйста. Тебе расхлебывать.
Я уползла в свою комнату зализывать раны. Брэнди унизила меня; от ее обличительной речи лицо горело так, что было больно. Кроме того, мою горечь усиливало то, что все это произошло, как назло, сразу после звонка Мэри, признавшейся мне в том, что она практически потеряла веру в меня, а самый бесполезный агент на свете (я имею в виду Юнис, конечно) решила, что я недостойна ее вшивой конторы.
Ну что за люди! В собственных глазах я оставалась нежным, чутким созданием, все отдавшим за любовь и получившим взамен лишь поцелуй Иуды. Сегодня меня трижды предали. А если учесть изначальное предательство Ричарда, получается, что я женщина, преданная четырежды. Я — олицетворение боли. Меня нужно жалеть, успокаивать. Да, пусть долго, пусть очень долго, раз мне это требуется!
Я присела к туалетному столику и вгляделась в свое отражение: вокруг печальных глаз залегли тени; волосы беспорядочно падают на лицо, словно я хочу отгородиться ими от мира и спрятать свою боль от людей. Если бы у меня было легкое косоглазие, я стала бы почти точной копией Дианы. Храброй принцессы Дианы. Я, как и она, страдала от любви и предательства. Меня тоже никто не понимал. И так же, как Диану, меня оклеветали, обо мне злословили…