— Закончится? — Мэри в ужасе вытаращила глаза. — И часто это бывает?
— Не очень, — успокоил священник. — Пройти-то надо четыре метра.
— А если вдруг кончится, органист ведь может сыграть еще раз? — не успокаивалась Мэри. — Не могу же я идти в тишине!
— Да, но если органист снова заиграет, вы подойдете прежде, чем он закончит, и вам придется стоять у алтаря и ждать конца музыки. Это еще хуже.
— Ну может же он просто приглушить звук, если увидит, что я уже подошла? — в отчаянии спросила Мэри; в ее глазах застыл ужас.
— Мэри, да не будет ничего такого, — прервал Билл. — Ты все успеешь вовремя. И музыка не закончится.
— Да, конечно, — буркнула Мэри, разворачиваясь и хватая меня за руку, — вы все так говорите. — Она потащила меня вверх по проходу к вестибюлю. — Вот так мне и про белые розы говорили, что все будет в порядке. Никому нельзя доверять в наше время. Сколько ни заплати, все равно не получишь никаких гарантий. Всё не так, всё. Дурдом какой-то!
— В день свадьбы все изменится. Все будет в порядке, — успокоил ее священник.
— Пусть только попробует не быть, — фыркнула Мэри.
— Итак, — громко сказал священник, — все готовы. Начинаем. Музыка! Ждите три такта. Теперь пошли. Там-там — та-там… — пропел он.
Мы стремительно двинулись к алтарю, наш быстрый шаг был скорее похож на медленный бег. Когда мы оказались перед священником, я слегка запыхалась.
— Не будет ничего страшного, если вы будете идти чуть медленнее, — заметил он.
— Хорошо, завтра пойдем тише, — сказала Мэри, — а сейчас нам надо поскорее закончить, мне еще нужно купить чулки. Вы не знаете, в Оксфорде есть магазины, которые работают после шести?
Священник не знал. Тем не менее остаток репетиции прошел быстро: повернитесь, преклоните головы, скажите то, скажите это, обменяйтесь кольцами, подойдите…
— Все запомнила? — спросила Мэри, оборачиваясь ко мне.
Я вообще не понимала, что происходит.
— Теперь клятвы, — начал священник.
— Вы же пропустили часть молитвы, — рявкнула Мэри.
— Да, он опустил «в горе и в радости», — сказал Билл.
— Лучше бы он…
— Хочешь оставить тот кусочек, где говорится про любовь? — догадался Билл.
— О, милый, — Мэри повернулась лицом к будущему мужу и облегченно вздохнула. — Прости. Я веду себя как психопатка, да?
— Я сам такую выбрал, — вздохнул Билл.
— Прости.
В этот миг любовь между ними была осязаема. Когда Билл взял Мэри за руку, изображая обмен кольцами, он улыбнулся, словно в его ладони оказались все несметные сокровища земли. В его глазах, сквозь пелену самых настоящих слез, светилась нежность. Взгляд Мэри, которым она ответила Биллу, был лучезарным.