— Однажды и ты окажешься на моем месте, — пообещала Мэри.
— Кто сказал, что мне это надо? — хмыкнула я.
— Нам всем это надо, — сказала продавщица с видом духовного наставника, читающего проповедь. — Каждая из нас мечтает об этом, и вдруг мечта сбывается!
И вот тут я поняла, что значит быть единственной нормальной женщиной на встрече степфордских жен.
Мэри неохотно переоделась. Честно говоря, она вела себя, как ребенок, которого уговаривают снять костюм феи и лечь спать. По дороге к метро она взяла меня под руку и принялась рассуждать о преимуществах атласного платья перед шелковым. Я с ней не спорила.
— Ты ничего не говоришь, тебе наплевать, — обиделась подруга.
— Ничего подобного.
— А я говорю, наплевать. Как только мы вошли в магазин, ты как в ракушку спряталась. Лиззи, ты ведь не завидуешь?
— Да что мне завидовать-то? — спросила я. — Можно подумать, у меня никого нет.
— Есть, конечно, но…
— Что «но»? — вздохнула я. — Мы с Ричардом не хотим жениться. Мы счастливы и так. А я все еще не пришла в себя от того, что ты устраиваешь весь этот карнавал.
— Но почему? — спросила Мэри.
— Потому что думала, что ты не веришь в брак. Пока мы учились в колледже, ты все повторяла: что толку жениться, если один портит жизнь другому, как это было с твоими родителями. Не ты ли обещала, что скорее потратишь десять тысяч на новую ванную, чем на платье-занавеску и свадебный пирог для родственников, которых и в лицо-то не помнишь, потому что годами избегаешь встреч с ними?
— Я прямо так и говорила?
— Да, так.
— Ну что ж… Это было до того, как я встретила достойного человека. Знаешь, я думаю, выходить замуж — это как рожать. Ребенка не хочешь до тех пор, пока он не появился на свет. Ну а уж там забываешь и про варикоз, и про опущение влагалища, и про растяжки, и только ждешь крестин. Наверное, я язвила по поводу замужества, поскольку боялась, что мне никто не сделает предложения. Чтобы все думали, мне наплевать, не зовут замуж — и не надо.
— Понятно. А теперь можно не скромничать.
— Ты немножко завидуешь, да? — шепнула Мэри и легонько толкнула меня в бок.
— Нет. Правда, Мэри, мне не нужны обручальное кольцо и платье, на котором больше рюш, чем на маминых венских шторах на кухне, чтобы поверить в то, что Ричард любит меня, — убежденно заявила я. — Мы счастливы и так.
И я действительно в это верила. Что было настоящим подвигом для женщины, которая родилась в эпоху феминизма. Господи, моя мама в молодости сожгла собственный лифчик, защищая права женщин! (Правда, надо признать, это произошло под воздействием сырного фондю с водкой в 1973 году.) Но когда ты выросла на сказках, которые все как одна заканчивались встречей с прекрасным принцем и свадьбой, трудно поверить в то, что любовь разнообразна и финал может быть совсем иным.