В Турийском районе, в урочище Вовчак был штаб и сформировались первые сотни УПА на Волыни. На Вовчаке была подстаршинская подготовка, а в Мачулках проводилась подготовка старшин, она была глубоко законспирирована — меня направили туда. Мы дислоцировались в школе, занимались в разных местах в колонии. Комендантом подготовки был Андрей Левчук («Морозенко»), это был мой хороший знакомый, он был тоже из Локачинского района, село Орищи. От Службы безопасности ОУН преподавал краевой шеф СБ Афанасий Ковальчук («Залесный») — я потом, после ранения, работал с ним. Я ему понравился, он говорит: «Будешь со мной». Он преподавал нам разные приемы — например, как поймать человека, как выкрутить руку и так далее. Хотя в основном преподавал не он, а другие люди, а он появлялся изредка. Политику преподавал «Черноморец», военную муштру и оружие преподавал Сергей Мороз («Гива»). Один раз приезжал сам Дмитрий Клячкивский («Клим Савур») — краевой руководитель ОУН на Северо-Западных Украинских Землях, в то время у него было псевдо «Охрим».
Оружие мы изучали основательно. Оружия было много и оно было разное, потому что мы должны были знать различные виды оружия. У нас были польские пулеметы CKM (Ciężki karabin maszynowy) — это станковый пулемет, похожий на «максим», и ручные пулеметы LKM (Lekki karabin maszynowy). Были «максимы», пулеметы Дегтярева, пулеметы Токарева, немецкие пулеметы MG. Были советские автоматы ППШ, десятизарядные винтовки СВТ, трехлинейки.
На подготовке я был два месяца — с марта по май 1943 года. А 22 мая, на Николая, мы пошли в бой с немцами. Большинство тех, кто прошел подготовку, направили в сотни, а нас сразу в бой. Почему? Потому что разведка доложила, что немцы едут жечь села Мачулки и Синявка — они уже знали, что там дислоцируются части УПА. Каратели приехали из Луцка в село Твердыни, сначала приехала одна легковая и одна грузовая машина. Немцы говорили, что едут жечь села, где есть партизаны. Наш станичный в Твердынях услышал об этом, сел на коня, приехал к нам и все рассказал. Мы посмотрели по карте, что немцы будут ехать из Твердынь на Синявку через Синявский лес. Решили организовать там засаду силами тех, кто был на подготовке. Нас там оставалось всего тридцать человек, взяли еще пополнение из сотни. Я даже не знаю, почему не подошла вся сотня — думаю, по причине того, что мы не знали, сколько там немцев. Собрали одну чету (взвод — прим. А.И.), сорок три человека. Оружие у нас была хорошее — девять пулеметов, по пулемету на каждые 4–5 человек. Помню, что было семь штук немецких MG-42, один «максим» и один польский CKM. В селе организовали мужиков с подводами, сели на подводы и напрямую, через поля, ехали километров двенадцать до того леса. Мы должны были выгрузиться в лесу, а мужики должны были ехать домой. Когда подъехали ближе, до леса было с полкилометра, видим — под лесом немцы стоят, и не две машины, а машин двадцать! Дело в чем — наш станичный в Твердынях увидел только первые две немецких машины и о них нам доложил. Наш взводный говорит: «Отступаем назад!» А его помощник, Сергей Мороз, (тот, что был у нас инструктором на подготовке) раньше был капралом польского войска, и когда началась война Германии с Польшей, то он с боями прошел от немецкой границы до села Устилуг на Волыни, стреляный был парень. Он говорит: «Нет, надо занять оборону и окопаться! Если будем отступать, то немцы нас увидят, догонят на машинах и расстреляют, как зайцев!» В первую очередь мы окопали пулеметы, а подводами отгородились от немцев, чтобы они не видели, что мы делаем. Когда окопали пулеметы, то Сергей сказал мужикам: «Езжайте домой, а мы остаемся». А немцы еще из машин не выходили, только их офицеры ходили, смотрели в бинокли. У меня был немецкий карабин с оптикой, я наблюдал за ними. Мне была команда искать офицеров, и если будет бой, то стрелять по ним.