— Они всего только два месяца упражняются в фехтовании и еще мало чему успели у меня научиться.
— Посмотрим, посмотрим, — сказал Сулла; затем, повернувшись к гостям, добавил: —Я не внес ничего нового в наши обычаи, устраивая бой гладиаторов во время пира; я только возродил обычай, который существовал два века назад у обитателей Кампаньи, ваших достойных предков, о сыны Кум, первых жителей этой области.
Спартак установил сражающихся; он был бледен, взволнован и, казалось, плохо соображал, что делает и что говорит.
Это утонченное варварство, эта умышленная жестокость, эта отвратительная кровожадность, обнаруженная столь откровенно и с таким зверским спокойствием, возбудили ярый гнев в сердце рудиария. Невыносимо, мучительно было для него сознавать, что не злая воля толпы, не звериный инстинкт неразумной черни, а каприз одного свирепого и пьяного человека и подлая угодливость тридцати паразитов обрекли десять несчастных гладиаторов, честных и достойных, здоровых и сильных юношей, драться без какой-либо неприязни или вражды друг к другу и бесславно умереть гораздо раньше срока, назначенного им природой.
Кроме этих причин, было еще одно обстоятельство, усиливавшее гнев Спартака: на его глазах подвергался смертельной опасности его друг Арторикс, двадцатичетырехлетний галл необыкновенно благородной внешности, чудесно сложенный, с бледным лицом и светлыми вьющимися волосами. Спартак очень любил его, предпочитая всем гладиаторам из школы Акциана. Арторикс тоже был сильно привязан к Спартаку. И как только рудиарию предложено было перейти в школу Суллы, он попросил купить Арторикса, объясняя это тем, что галл необходим ему как помощник по управлению школой.
Расставляя бойцов друг против друга, Спартак в сильном волнении спросил шепотом молодого галла:
— Почему ты пришел?
— Несколько минут тому назад, — ответил Арторикс, — мы бросили кости, чтобы решить, кому идти последним навстречу смерти, и я оказался в числе проигравших: сама судьба хочет, чтобы я был среди первых десяти гладиаторов Суллы, которые должны сражаться друг с другом.
Рудиарий ничего не ответил, но через минуту, когда все было готово, подошел к Сулле и сказал:
— Великодушный Сулла, разреши послать в школу за другим гладиатором, чтобы поставить его на место вот этого, — и он указал на Арторикса, — он…
— Почему же он не может сражаться? — спросил бывший диктатор.
— Он много сильнее остальных, и отряд фракийцев, в котором он должен сражаться, будет значительно сильнее отряда самнитов.
— И ради этого ты хочешь заставить нас ждать еще? Нет, пусть сражается и этот, мы больше не желаем ждать. Тем хуже для самнитов!