Теперь римские когорты поняли план своего предводителя; они ликовали при мысли, что мышь действительно оказалась запертой в мышеловке.
Предусмотрительный и осторожный Клодий послал только одну тысячу человек охранять тропинку, ведущую к Ноле; он знал, что почти отвесный склон горы с этой стороны был очень серьезным препятствием для спуска гладиаторов. Главные же силы Клодий сосредоточил у дороги со стороны Помпеи; здесь спуск был несравненно удобнее, и, вероятнее всего, именно здесь следовало ожидать атаку.
На заре следующего дня Спартак, обходя, по своему обыкновению, площадку, увидел под скалами, обращенными к Ноле, лагерь врагов и, хотя еще не заметил лагеря Клодия — его закрывали леса, — все же заподозрил что-то недоброе. Решив выяснить положение, он во главе двух манипулов стал спускаться по тропинке, ведущей к Помпее. Не прошел он и двух миль, как его авангард обнаружил часовых римского лагеря. Спартак остановил свой отряд, а сам направился к тому месту, где находился его авангард, и тут перед глазами пораженного гладиатора предстал римский лагерь во всей его грозной мощи.
Спартак побледнел и, не произнеся ни слова, устремил глаза на подымающийся перед ним вал, который произвел на него такое впечатление, какое на заживо погребенного при пробуждении произвело бы прикосновение к холодной и тяжелой крышке его гроба.
Римские часовые при первом появлении авангарда гладиаторов подали сигнал тревоги, тотчас же из лагеря выступила одна центурия и двинулась вперед, пуская стрелы в Спартака. Фракиец, поняв, что гладиаторы заперты врагом и обречены на верную гибель, не двигался, не замечал дротиков, падавших со свистом вокруг него, хотя любой из них мог его поразить.
Его пробудил от оцепенения декан авангарда, сказав:
— Спартак, что же нам делать? Идти вперед и сразиться или отступать?
— Ты прав, Алкест, — печально ответил фракиец, — надо отступать.
Авангард возвращался быстрым шагом к двум ожидавшим его манипулам: вслед за ним медленно шел Спартак.
В глубокой задумчивости он повел их обратно.
Римская центурия некоторое время преследовала гладиаторов, осыпая их стрелами, но вскоре получила приказ вернуться в лагерь.
Взойдя на площадку, Спартак призвал к себе Эномая и Борторикса, который хотя и был ранен, но не утратил уверенности и рвения; были приглашены и другие наиболее опытные и храбрые командиры. Фракиец повел их всех на край площадки, обращенный к Ноле. Он показал им раскинувшийся внизу неприятельский лагерь, объяснил, в каком критическом положении они оказались, и спросил, что, по их мнению, следовало бы предпринять в таких трудных обстоятельствах.