Не раз приходилось Саковичу и Плетневу бывать в сложных переплетах, но преодолевать трудности всегда помогала дружба.
Вот и теперь, услышав выстрелы, Сакович поднял тревогу и тут же бросился на помощь другу. Но как ни торопились партизаны, они прибежали на Орта-Сырт, когда все уже кончилось.
Первым друзей нашел Григорий Гузий. Николай и Яков так были заняты друг другом, что, кажется, никто и ничто для них больше не существовало…
Подоспели словаки. Не найдя врага на месте боя, они шли развернутой цепью, разыскивая Плетнева. При встрече не было ни вопросов, ни объяснений. Яков Сакович, Григорий Гузий и словаки бережно подняли раненого и понесли в лагерь…
У санитарной палатки собрались партизаны.
— Что случилось, Николай? — присел возле Плетнева Егоров. — С кем ты там воевал?
— Понимаете, Мирон Миронович, из засады, гады, накинулись. В воронке сидели. Видно, хотели взять живым. Потому, думаю, и били только по ногам. Да так били, черти, что трава от пуль шелестела.
— Ну и что?
— Да вот, немного зацепили… Может, под конец и в голову попали бы, да Яша помешал.
Вмешался врач:
— Товарищи, разрешите теперь уже нам хозяйничать.
Маленькая, шустрая медсестра Фира сняла с Плетнева ботинки.
— Удачно обошлось, — заключил врач, осмотрев раны. — Крупные кровеносные сосуды не задеты. И кости целы. Прямо скажу тебе, Плетнев: чудесные у тебя раны.
— Ну что ж, готовься на Большую землю, — говорю Плетневу. — Сегодня будет самолет.
— А может, и тут подлечат? Доктор же сказал, что раны неопасные.
— Нет уж, лети и лечись наверняка.
И тут, видно, о чем-то вспомнив, Плетнев подозвал Саковича. Вытащил из карманов куртки два пучка кизиловых корней.
— Забери, Яша, и сделай навар.
— А что это? — поинтересовался врач.
— Партизанское лекарство, доктор.
— Кому и зачем?
— Словаку Рудольфу Багару, — пояснил Плетнев. — Он вторую неделю животом мается. Совсем извелся, бедняга.
— Кизиловый навар — это верное средство, — добавляет Сакович. — Мы и вас когда-нибудь полечим.
— Я не против народной медицины, — улыбнулся врач, принимаясь за обработку ран.
— Так ты что, за корнями ходил? — спрашивает Мироныч.
— Я с разрешения командира группы. Надо же помочь парню. А что тут плохого?
— Плохого, говоришь? Да тебе, Николай, цены нет — вот какой ты человек!
Ночь. Наш малый аэродром расположен на Орта-Сырте. Это — безлесная яйла, а на ней — площадка, не везде очищенная от острых камней, глубоко засевших в земле. На подступах к посадочному полю почти со всех сторон высятся каменистые сопки и выступы. Сейчас здесь особенно многолюдно. Самолета еще нет, а к Плетневу, который лежит на плащ-палатке, подходят и подходят бойцы и командиры. Они желают ему скорого выздоровления, передают письма, приветы родным и знакомым.