— Правда. Два за партизанство. А орден Александра Невского за Дуклю и Чехословакию… Так что дважды побратались мы с тобой, Войтех, и твоими друзьями: на нашей, советской земле, и на земле братских народов во время их освобождения.
На вершине горы ревет моторчик. Это дровосеки механической пилой пилят сухостой. Пила работает споро. Толстый ствол бука срезает сходу.
Вдруг: тр-р-р-р, дзинь!.. Моторчик заглох.
— Опять осколок! — в сердцах вскрикивает темноволосый здоровяк. — Уже третья пила пропала сегодня!
— Какой осколок? — интересуются бывшие лесные жители.
— Видите шрам? — указывает пильщик на рубец в коре дерева. — Сюда вошел осколок. Рана потом затянулась, остался рубец. А вот ниже еще…
Лесоруб ведет нас от дерева к дереву, и мы видим все по-новому. Эти дубы, буки, ясени, как солдаты, помечены рубцами ран, тела их начинены осколками. Лесорубы ворчат, нам же хочется обнять каждое дерево, радостно потискать его, поколотить по бокам, как делают однополчане, встретившиеся через десятилетия.
— Здравствуй, лес! Друг ты наш партизанский, защитник и помощник!
Захотелось побыть с близким и родным лесом один на один, послушать его мирную тишину и пение птиц, полюбоваться могучими, гордо устремленными ввысь друзьями- деревьями.
Но вот кто-то заметил меня и приближается.
— Не узнаете?
Он среднего роста, лет сорока. Коренаст. Под шапкой рано поседевших волос мужественное загорелое лицо, большие серые глаза, добрая улыбка.
Кажется, видел я этого человека, но где, когда?
— Честно говоря, не припомню.
— «Дровосека», надеюсь, не забыли?
— Кулявина Ваню? Помню.
— А я тоже зуйский.
— Правда? Очень рад!
Наш поход по местам партизанских боев состоит весь из встреч, но эта волнует всех сильнее.
Я вспомнил его и мы крепко, по-солдатски, обнялись. Он еще что-то говорит, но я слышу лишь одно: голос его дрожит от волнения. Пристально всматриваюсь в земляка и, задержав взгляд на груди, восхищаюсь: она вся в орденах и медалях, есть и медаль «За взятие Берлина».
— До Берлина дошагал, — поясняет он и добавляет — Бункер самого фюрера штурмовать довелось. Сполна, можно сказать, расквитался.
Вот, оказывается, как: от нашей партизанской Зуи до самого Берлина! Какой же мерой измерить величие подвига этого человека! Крепко жму его геройскую руку.
…Автобусы с побратимами катят по Южному берегу. С песнями, с шутками. Но подходят машины к памятному месту, и песни стихают.
— Внимание, товарищи! Позор! Позор![117] Подъезжаем к Никитскому ботаническому саду. Здесь, на этом участке шоссе, четырнадцатого апреля сорок четвертого года партизаны отряда Алиева седьмой бригады разбили колонну отступавших гитлеровцев. Уничтожили факельщиков и спасли здания Никитского сада от разрушения…