Может, это все тогда было от адреналина, а может проснулись дремавшие в ней до этого тайные силы, но время вдруг многократно замедляется. Руки сами собой начинают складывать оберегающие печати. Последний жест она успевает сотворить как раз перед тем, как огненный вихрь реального, а не магического пламени, подхватывает ее словно бурлящие воды горной реки и уводит назад по коридору, немилосердно швыряя о стены. Перед глазами мелькают оранжевые блики костра, обугленные перекладины деревянных перекрытий и почерневшие стены их некогда уютного дома.
Очнулась Тарквиния уже на улице, жадно хватая ртом холодный ночной воздух и с благодарностью подставляя свое лицо каплям ледяного дождя. Половина их дома была разрушена подчистую. А вторая половина выглядела так, словно некий великан решил отработать на ней удары своей исполинской дубины.
Тарквиния пытается встать и вскрикивает от боли, когда пытается опереться на сломанное запястье. Словно издалека доносится яростное рычание адского зверя. Оно словно щенок скачет по руинам, кусая зубами воздух. И теперь она видит, что это не радость, а дикая боль — на месте огненных глаз лишь пустые глазницы, из которых непрерывно стекает расплавленный металл. На грудной клетке красуется огромный разрез, что горит огнем как огненные недра вулкана.
«Не стойте столбом, убейте их»: бабушка смогла пережить их взрыв и теперь истошно кричит, неизвестных кицуне, что в полностью закрытых масках обнажили клинки, пристально смотря на Тарквинию.
Легендарные убийцы клана Кьюби. В свете пожара они кажутся ей тенями, что через ткань мироздания проникли в их мир. У каждой по пять хвостов. Бабушка не поскупилась на элиту.
Они хотят подойти к ней, но боятся того, что привела в их мир чокнутая старуха. И вот одна из них решается на атаку. Бесшумный прыжок на пять метров, в руках с негромким хлопком появляются сюрикены. Но стоит ей только приземлиться на землю, как челюсти гончей смыкаются на ней, разом вырывая из тела большую часть живота.
Псина уже не подчиняется никому. Обезумевшая от боли и ярости она готова нападать на любого, кто окажется в зоне ее броска.
Ирония судьбы, но сейчас, пока ветер будет дуть с их стороны, чудище стало их невольным защитником.
— Тарквиния, — голос, тихий, как шелест травы.
От этих слов сердце замирает в груди. Она бежит, не заботясь о том, что буквально двадцать метров отделяет ее и ее убийц. Что одного метко брошенного куная, ножа или даже камня хватит, чтобы убить ее. Этот голос она узнает из тысячи других.
Тарквиния находит свою сестру под упавшей балкой. И когда находит, то с силой кусает кулак, чтобы не закричать от горя во все горло. Тарквиния успела сложить печать, что защитила ее от огненного вихря, ее сестра- нет. И сейчас она лежит в грязи, лицо запачкано от спекшейся крови, а все тело покрыто страшными ожогами и струпьями черного цвета. Она дрожит как от сильного холода. Полный сострадания взгляд смотрит на Тарквинию: «Я так боялась, что ты умерла».