— Это метка инквизиции. Она ваш пропуск и ваша защита. И гарантия вашей верности.
— Да, не делайте такие удивленные лица. Этот рисунок- всего лишь рисунок, а вот то, что сейчас распространяется внутри твоего тела, — он с удовольствием отмечает как Гвиневра отчаянно пытается расчесать место метки, от которого черными нитями по всей руке стало разносится его технозелье. — Это ваша метка. Бежать с ней бесполезно, бесполезно скрываться и прятаться. Отныне каждая собака в этом лагере будет знать, где вы, так что подумайте дважды, прежде чем решиться на глупость.
Он оценивающее смотрит на Гвиневру, словно чего-то ожидая.
— Ты не умерла. Отлично. Теперь Тарквиния.
* * *
Серые стальные стены. Две жесткие койки. Две тумбочки. Раковина и отдельный санузел. Минимум техномагии, только простая руна, отвечающая за свет. Им сказали, что по меркам этого корабля, это роскошь.
Гвиневра с грустью листала выданный ей молитвенник.
— Послушай, я не знаю, о чем он говорил, но мы должны отсюда бежать. Я не знаю, что это такое, но я не чувствую магии в этих печатях.
— Бежать? — голос Гвиневры глухо разносится в стенах их маленькой комнаты. — Куда?
— Куда? Куда?! Да какая разница! Тут лес на многие дни пути. Стоит им хоть один раз выпустить нас наружу и мы сразу побежим. К реке. Как и планировали в самом начале., - Тарквиния с надеждой смотрит на свою подругу. — Я больше ни часа не продержусь в этом месте. Сразу, при первой возможности. Как только будем у двери, я постараюсь оглушить инквизитора и….
В возбуждении она встает и начинает быстро ходить по комнате, быстро перечисляя способы побега: «Наверно, мы должны вторгнуться к ним в доверие, а потом, когда контроль ослабнет… Да, наверно так и сделаем».
«Хотя нет, это опасно, никто не знает, что взбредет им на ум уже завтра, к вечеру завтрашнего дня нас могут уже казнить или пустить на опыты. Мы же никто. Сами чужеземцы в этих землях. Да любой крестьянин из местной деревни за пару медяков и кружку пива расскажет больше, чем мы знаем»: ее глаза лихорадочно блестят, разум замкнулся в своем маленьком мирке и теперь ничего не осознает кроме давящих стен и желания покинуть их. Она усаживается на край кровати, продолжая уже полушепотом проговаривать очередной план и причину не тянуть до рассвета. — Послушай Гвиневра, как думаешь, сможешь оглушить охрану? Хотя нет, проще сбежать по вентиляции…
— Тарквиния, — саламандра пытается докричаться до что-то лихорадочно говорящей инари, — Тарквиния! Послушай меня! Я остаюсь!
— Что?! — От удивления Тарквиния подпрыгивает на своей койке, — Ты наверно шутишь, да? — Она несколько секунд вглядывается в ее лицо, надеясь, что все это всего лишь неудачная шутка, но не находит той озорной искорки в ее глазах, что раньше давала утешительный ответ. — Ты не шутишь. Но почему?!