— У меня есть несколько отличных лисьих шкур. Слышал, что для новой коллекции тебе как раз нужны хорошие лисьи шкуры.
— Да, сладкий, нужны, что ты хочешь взамен?
Он опасливо уставился в другой конец бара и резко отодвинулся. Недовольно проследив за его взглядом, я заметил в другом углу двух девушек-азиаток, недурных собой: стройных, высоких, в изящной одежде и меховых накидках. Моделей здесь было полно, но азиатки явление редкое.
— Хочешь, чтобы они присоединились?
— Да нет… обознался. Давай уйдем отсюда и поговорим в другом месте? Идет?
— Мой номер наверху, 217. Буду ждать, лисичка!
Показывая журналистам, что отвечать на вопросы сегодня я более не намерен и обняв в знак благодарности некоторых моделей, я поднялся к себе в номер, в полной уверенности, что сегодняшняя ночь удалась на все сто.
Вопреки бытующему мнению, я не увидела черных коридоров, тоннелей со светом в конце, каких-либо комнат, страшного суда. Не было вначале ничего. Просто темнота и тишина, будто я лежу в темной комнате. Меня это даже разочаровало, но потом…
Я резко села в кровати и попыталась оглянуться по сторонам. Меня окружала кромешная тьма, но я нащупала на прикроватной тумбочке спички и разожгла свечу. То, что предстало моему взору, меня слегка ошеломило.
— Твою ж мать…
Я вновь оказалась в своей комнате. За окном бушевала стихия, грозившая вырвать с корнем все деревья, сорвать крыши со всех домов города и раскурочить все автомобили, какие только встанут на ее пути. Стихия билась в окно, но в комнате было тихо, тепло и уютно.
Обессилено упав на подушки, я негодовала. Меня ударило молнией! Я помню это ощущение всеми клеточками своего естества. Помню это жгуче-колючее ощущение боли и судороги. Как меня разрывает изнутри. Помню, как остановилось сердце, его последний толчок… и помню то томительное блаженство и ощущение свободы…
— Что за нахрен? — воскликнула я, пытаясь убедить себя, что не схожу с ума, что я не гребаная психопатка.
— Тебе пора перестать сквернословить, — донесся ласковый голос из угла комнаты. Я медленно перевела взгляд, а затем и вовсе подняла голову, соображая, кто это может быть. Голос явно незнакомый. В углу комнаты, на обитом красной парчой стульчике, восседала ослепительной красоты обнаженная женщина. Ее золотистые волосы, своими кудрями ласкавшие тело обладательницы до самых округлых бедер, излучали сияние. От всей нежно-розовой кожи исходил мягкий, струящийся теплом и любовью свет. Казалось, аура любви и блаженства заполняет всю комнату, все тело, до основания, каждый его самый темный и лишенный доселе любви уголок. Не в силах сопротивляться, я как дурочка расплылась в счастливой улыбке. Голая баба в моей комнате ночью. Расскажу Нефриту — не поверит!