Что мне всегда нравилось в Нефрите — он неизменно знал, что мне необходимо и никогда не задавал лишних вопросов. А уж на его мнение в области моды я могла полностью положиться. Он смог даже из 60-летней миссис Норрисон, жены местного фермера сделать сексуальную блондинку, вслед которой оборачивались даже молоденькие парни, не говоря уже о том, чтобы придать достойный вид девушке, не обделенной природною красотой.
Потратив на наряды минут двадцать, я все-таки услышала:
— Даже в Рантоне я не видел таких потрясных сисек. Пожалуй, сегодня ты уйдешь в этом.
— Всегда знала, что модели ты шил на меня, — улыбнулась я. У Нефрита действительно были свои идеалы красоты, а потому его модели не были анарексичными и рахитичными, он предпочитал вполне грудастых девушек, немного отклоняющихся от стандартов 90-60-90.
Я посмотрела в зеркало и невольно улыбнулась. Все-таки Нефрит прав. На мне было то самое красное платье, которое первым протянул мне друг, и которое я примерила последним. Его подол едва касался пола, разрез до середины бедра кокетливо оголял мою ножку, материал приятно обтягивал ягодицы, эффектно подчеркивая формы, дарованные природой, и совсем отсутствовал на спине, которую едва касалась пара прохладных тонких цепочек. Спереди, ткань волнами спускалась до солнечного сплетения, эффектно, но без пошлости подчеркивая грудь, и заканчивалось это великолепие красивым бантом, завязанном на шее сзади, который и держал на мне всю эту невесомую красоту.
— Нефрит, чтоб меня, — это все, что смогло сорваться с уст.
Друг надел на меня белые, выше локтя, ажурные перчатки, украсил уши серьгами с двумя яркими и крупными жемчужинами, которые хорошо красовались на фоне забранных кверху рыжих кудрявых волос, и размахивал босоножками, придирчиво оглядывая меня с головы до ног. Лишь когда мужчина удовлетворился своим новым творением, он задал вопрос.
— Так куда ты собралась, принцессочка? — я рассмеялась. Он поинтересовался об этом только тогда, когда я собралась уходить, потому как мое опоздание грозило затянуться более, чем на отведенные по этикету 15 минут.
— О, в Октавианский дворец, там какая-то выставка мазни очередного новоявленного художника, — надевая изящные босоножки, с открытыми пальчиками, небрежно бросила я. Радовало, что погода в Мелфриде всегда была теплой, и не было нужды таскать с собой кучу верхней одежды. О прохладном вечере можно не беспокоиться.
Нефрит от души рассмеялся:
— Это когда ты стала интересоваться искусством?
— Да я теперь вроде как журналист, — гордо протянула я, достав красную помаду и стараясь не размазать ее по всему лицу. — И мне предстоит писать статью об этой выставке. Видимо, придется прийти к тебе за вдохновением, — улыбнулась я.