Таким образом, логический вывод, леди Мередит, вы не закололи в своей жизни ни одно живое существо! Хотя как хрустнуло его тело, принимая в себя острую деревяшку, какое ощущение тугого сопротивления и какой липкий звук разрываемых в клочья органов…Брр.
Я помотала головой, чтобы прогнать от себя неприятные мысли и задала еще один, интересующий меня вопрос, который бы наверняка забыла задать позже. Видите ли, от природы я большая почемучка и болтушка, даже годы приюта не смогли это выбить из меня.
— Лиззи?
— М? — отозвалась она, не открывая глаз и продолжая мурлыкать песенку с довольной улыбкой чеширского кота. Хотя, если и сравнивать эту великолепную женщину с семейством кошачьих, то не иначе как гепард или пантера. Настолько она была изящна и грациозна, даже в такой абсолютно непринужденной позе и обстановке.
— Вы дышите…
Она удивленно приоткрыла левый глаз и, смерив меня ехидной ухмылкой, закрыла обратно.
— Насколько могу судить по наружному осмотру — ты тоже.
— Да нет, вампиры… но вы же мертвы. Почему вы дышите? А если вас задушить?
Мелодичный звонкий смех на секунду повис в машине, но тотчас же растаял. Женщина прекрасно понимала, что в вопросах вампиров я не была подкована и, казалось, ей было интересно и даже любопытно посвятить меня в некоторые аспекты своего бытия. К счастью, она была куда более разговорчива, чем Александр.
— Да, мы дышим. И, не поверишь, наше сердце даже бьется! Не так сильно и не так часто как у людей, но ударов с десяток за один вамдень можно насчитать.
Признаться, я была несколько обескуражена. Вампиры дышат, да еще и сердце у них бьется…, но ведь они же умерли, как все такое возможно?
— А что ты хотела? Если бы не кислород и не сердце, то наша кровь давно бы сошла в ноги, накопилась бы в органах и чем бы мы отличались от настоящего трупа? Так за жертвами не угонишься, — картинно выставив клыки, Лиззи мне подмигнула. — Удар сердца взбивает нашу кровь и заставляет ее сделать круг по организму, разнести по венам и органам новую кровь, омолодить кожу, затянуть раны. Когда вампир ранен, его сердце начинает работать не хуже, чем у живого человека.
— Что-то я уже начала сомневаться, что вы от нас вообще отличаетесь чем-то, кроме пристрастия в еде.
— О, многим, моя дорогая. Мы начисто лишены совести и каких бы то ни было, как вы это называете… а! Чувств! Да и физически, ума не приложу, зачем мне, к примеру, кишечник или поджелудочная железа… ну разве что на тот случай, если меня потянет на человеческую еду. Прости, детка, я так устала.
— Да, мы уже подъехали, — давая сигнал дворецким, которые распахнули перед нами массивные железные ворота, украшенные резным серебряным орнаментом, я подозвала одного из них, — Кристофер, если тетушка будет справляться, я приехала вчера около двух ночи. Про мою спутницу — ни слова.