Со столика четыре помахали, прося расчёт.
— Откуда ты всё это знаешь?
Сама она не смогла бы до этого додуматься, даже если бы слушала отца. Кто-то, должно быть, сливает ей информацию. Кто-то из окружения Билли? Люди Экомова? Один из приятелей по покеру её отца? Дженни была докучливой, но кто бы ей там не помогал, был опасен. Серый Кардинал всегда дёргал за ниточки.
— Это имеет какое-то значение, кто мне рассказал? Я пытаюсь сделать тебе одолжение.
— Правда? Каким образом?
— Я подумала, что ты оценишь предупреждение. Юрий Экомов спрашивал о тебе. Босы твоего дяди тоже. Тебе следует быть осторожной.
— У меня есть телохранитель.
— Колин Доннелли? Тебе известна его история?
Каким-то образом мне удалось произнести слова невозмутимо.
— У него никакой нет.
— Или ты её не знаешь.
— Зато ты?
— Намного лучше тебя.
Она ехидно улыбнулась и вытащила из рюкзака две папки.
— Доннелли, — сказала она и указала на более тонкую из двух. — Твоя семья.
Вторая папка была переполнена, её связывали две резинки, которые выглядели так, будто в любую минуту лопнут.
Я помахала столику четыре. Люди начинали обращать внимание на наш разговор.
— Чего ты хочешь?
— Доказательство, что твой дядя убил моего отца.
— Я не могу доказать того, чего не было.
Она постучала обглоданными до самой кожицы ногтями по папкам.
— Здесь внутри находится много информации. Я готова поменяться.
— Я ничего не знаю.
Папки выглядели так невинно, даже немного скучно.
Но в них содержались ответы на вопросы, которые горели в моих жилах, как магия.
— Только потому, что не хочешь смотреть. Мы же знаем, в чём он замешан.
Всё, что нам нужно, это доказательство, но он действительно очень осторожен.
— Возможно он невиновен.
Она фыркнула.
— Ты в это сама не веришь.
Нет, но отказываться помогать дяде — это одно, отправить его за решётку — совсем другое. Кроме того, меня не особо хотелось уничтожать Билли. Я только хотела освободить Колина. Дженни и люди, которые обеспечивали её информацией, махали этой папкой передо мной, как приманкой. Но ведь смысл и цель приманки в том, чтобы скрыть ловушку, и пока я не узнаю, как работает эта ловушка, я не могу рисковать.
— Мне не интересно, — сказала я.
Возможно это была самая большая ложь, которая срывалась с моих губ до сих пор.
Глава 20
Ни что не заставляет так много размышлять, как пустой ресторан. На следующий день Слайс после обеда будто вымер. Я коротала время, наполняя бутылки кетчупом и горчицей, раскладывая свежие салфетки, и сортируя упаковки с сахаром по цвету — белые, жёлтые, розовые. Всё, только чтобы чем-то занять мысли.