— Здравствуй, Пажи, — почтительно выговорил он.
— Ну и что, ты зайдешь или нет?
— Убирайся, — глухо сказала Антуанетта. Кристоф с сожалением прошептал:
— Если она хочет, чтобы я ушел, я уйду!
— У вас обоих идиотский характер, — просто заметила Пажи, — может, все-таки войдешь, чтобы я могла закрыть окно? Мы могли бы поговорить… Что произошло? За тобой гонятся легавые?
Кристоф спрыгнул внутрь кибитки. Она и так была небольшой, а убогая мебель совсем ее загромоздила. Единственный стул, к тому же колченогий, был завален старой одеждой. Он поставил на пол будильник, лежавший поверх пачки заплесневелых книжек, и уселся верхом на его место.
Пажи легла рядом с Антуанеттой под красное одеяло.
— Так что, за тобой гонятся легавые? Что ты натворил?
— Думаю, как обычно, — усмехнулась Антуанетта, — просто чиркнул спичкой. Потому-то мы и слышали вой пожарных машин…
— Но, Антуанетта…
— Хватит!
— Я тебе клянусь… — попытался возразить Кристоф. Только сейчас она заметила, что он был бледен и взволнован.
— Что случилось?
— Да ничего!
— Ты в крови!
— Я натыкался на камни!
— Если хочешь спать здесь, — вмешалась Пажи, — возьми в сундуке покрывало и отодвинь швейную машинку, чтобы освободить себе место…
— Нет, — сказала Антуанетта, — я на него достаточно насмотрелась. Не нужен он здесь! Пусть уходит!
Он провел бы еще одну ночь под открытым небом. Он уже привык к этому за то время, когда у него не было своего дома.
— Если я уйду, — прошептал Кристоф, — легавые точно меня схватят.
— Беги быстрее их! Это твоя забота, ты ни на что не годишься! — злобно выкрикнула Антуанетта.
Кристоф пожал плечами. Он правда ни на что не годился. Когда ему исполнилось четырнадцать, он захотел научиться какому-нибудь ремеслу. Он знал в городе одного ремесленника, бравшего учеников, и подписал с ним договор. Это был гончар.
Кристоф был настойчив: принес к себе глину и стал работать по вечерам в одиночку, постепенно самостоятельно открывал секреты ремесла, которым его не учили. Он приобрел некоторую уверенность. Наконец однажды, поняв, что в основном овладел своей профессией, он создал вазу с двумя ручками. Это была нелегкая задача. Но, несмотря на спешку, Кристоф добился великолепного результата. Он надел рубашку, тщательно причесался и понес свое изделие хозяину. Надеясь на благоприятное впечатление, произведенное его работой, он хотел попросить перевести его из учеников в рабочие.
Хозяин не принял его, но ответил, что сокращает число работников и продлевает срок ученичества. Тогда Кристоф поджег его мастерскую.
Проведя год в исправительной школе в Аяччо, он вернулся в деревню. Работы для него не нашлось, да он и не искал ее, и стал шататься повсюду с Франческо, своим приемным отцом, темной личностью. Тот помог ему окончательно превратиться в проходимца. Он стал ходить к Антуанетте.