В это время перед палаткой шесть офицеров моей роты собирались садиться за обеденный стол, меню которого состояло из хлебного супа, вареной говядины, утки от упомянутого распределения птицы накануне, и наконец салата из сухой фасоли. Объяснив своим товарищам желание оказать сердечное участие этим англичанам, я возможно деликатнее пригласил двух их офицеров разделить с нами трапезу, чем они немедленно и воспользовались с нескрываемым удовольствием. Каково же было наше удивление, когда эти господа без всякой скромности и церемонии стали брать прежде всех себе большую половину блюд! Может быть, они не ели в продолжении 36 часов, и в таком поступке можно бы было видеть только грубые потребности голодного желудка, если б уходя они хотя поблагодарили бы за оказанную им услугу. Но нет, они удалились с надменным видом и на следующий день, при двух встречах, прошли мимо наших палаток, даже не кланяясь с нами.
Убежден, что у них весьма мало так дурно воспитанных офицеров и что вообще английские офицеры вежливы, но для начала сношений это не ободряет. На будущее время стану оказывать им услуги только по просьбе.
Третьего дни утром, я и мой товарищ Жандр отправились в ближайший к деревне замок. Мы были приглашены дивизионным переводчиком на завтрак, состоявший из чаю, свежих яиц и ржаного хлеба. Переводчик нашел в этом замке прислугу польку, свою соотечественницу, принявшую его с распростертыми объятиями и отдавшую в распоряжение его всю провизию, которую она могла припрятать. Этот замок легкого стиля и прекрасно меблированный, занят по военному положению лордом Рагланом и ротой английских солдат. Он принадлежит старому русскому генералу, который жил здесь со своей дочерью и зятем и, узнав внезапно о нашей высадке, приказал заложить экипаж и быстро уехал, оставив дом на охранение двух или трех слуг. Отъезд его был так поспешен, что мы нашли еще фортепиано открытым, и несколько ручных дамских работ на столе.
После превосходного завтрака отправились в накануне разграбленную деревню, где стояли часовые, не допускавшие солдат, но бедные жители не были еще убеждены в своей безопасности. Наш приход в страну их разорил. Как печальна эта внутренняя война!
15/3 и 16/4 числа были очень благоприятны для выгрузки оставшегося на кораблях материала, и теперь нас ничто не задержит в движении вперед. Но не то у англичан, которые никогда не спешат. Говорят, что маршал очень досадует на них за это, и уверяют, что он высказал лорду Раглану в весьма живых выражениях, печаль испытываемую им по поводу такой медлительности, которая дает время русским выжидать нас на укрепляемых ими высотах.