— Люди слишком трусливы и слабы, не верю. Их процентное соотношение, если я не ошибаюсь, не позволит им пойти против нас, если, конечно, они не подключат колонии, где о нас даже не знают. Работа по пропаганде была бы заметна, и эти глупышки, — показывая на меня пальцем, говорит Юджин, — не рвались бы за стену. Тем более, как показала история, за каждым восстанием кто-то стоит.
— Вот именно, Юджин. В том-то и дело. Я хочу знать, кто пытается скинуть меня.
— У тебя есть предположения?
— Да, — поворачиваю голову к Господину, совершенно нарушая правила и против воли вникая в их диалог. Постепенно его слова встают в логическую цепочку, и я могу сделать кое-какие выводы: насчет происходящего, насчет Сопротивления. Значит, Сопротивление людей было не результатом их отчаянной любви к свободе, а лишь манипулятивными действиями того, кто хотел скинуть Рэми с «престола». Всего лишь пешки, средство для достижения цели — устроить восстание и подорвать доверие к власти, показав ее беспомощность. После этих слов я вдруг понимаю, насколько мы жалкие, трусливые и слабые, и опускаю голову, обращая свое внимание на сцепленные пальцы. Не верю, не может быть, это ложь, им удобно так считать, чтобы не видеть в нас опасность, даже не рассматривать нас как достойных противников. — Но позволь мне не озвучивать, пока я не буду абсолютно уверен.
— Как знаешь, можешь положиться на меня, я все сделаю, — Юджин пожимает плечами, показывая на стол и приглашая Хозяина расслабиться. — Хочу показать тебе кое-что, думаю, тебе понравится, — один щелчок пальцев, и комнату наполняет спокойная ненавязчивая музыка, под которую, будто из неоткуда, выходят две девушки. Обе они чернокожие, высокие и грациозные, одетые лишь в полупрозрачные наряды, не скрывающие совершенства тела. При более внимательном осмотре я замечаю их поразительное сходство, с разницей лишь в том, что у одной короткая, под мальчика, стрижка, а у другой веселые кудряшки, обрамляющие миловидное лицо. Наблюдаю за ними, за тем, как они плавно подходят ближе и, кокетливо улыбаясь, встают возле нас, ожидая приказа. А в это время Рэми склоняет голову чуть вбок, пристально разглядывая «угощение», и хлопает по колену ладонью, приказывая одной из них подойти ближе. Та, что с милыми кудряшками, покорно опускается перед ним на колени и вынуждает меня пододвинуться, дабы не мешать их маленькой вакханалии, в которой я совершенно лишняя, ненужная и неуместная. Я чувствую себя настолько неловко, что начинаю испытывать злость на Господина, зачем-то притащившего меня с собой. В конце концов, он мог бы оставить меня в машине или вообще отправить домой.