Он не мог закрыть рот, но почувствовал, как таблетка соскальзывает вниз по горлу. Диджей осторожно лег на бок, закрыл глаза и тут же увидел свет сквозь веки.
Когда он через полчаса проснулся на полу, резкие солнечные лучи заставили его сердце сильно забиться от страха.
Давид Джордан семь лет страдал нарколепсией с катаплексией. Серьезное, но не смертельное заболевание. Когда он волновался или пугался, он мог внезапно утратить контроль над некоторыми группами мышц и внезапно уснуть.
Нарколепсия возникает из-за недостатка гормонов, регулирующих в мозгу механизмы сна и бодрствования.
Его врач утверждал, что наследственную болезнь запустила, вероятно, стрептококковая инфекция, хотя сам Диджей обычно объяснял свою болезнь тем, что во время армейской службы участвовал в секретных экспериментах.
Диджей сел, ощущая сухость во рту. Опираясь о пол, поднялся; голова гудела. Он бросил взгляд на море. Один из кранцев выбросило на мокрый причал, волны разбивались, разлеталась белая пена.
Он постарался собраться и снова посмотрел на кожаную папку.
Дрожащими руками подергал кнопку. Наконец содержимое папки было у него в руках.
Диджей стал просматривать материалы. Карл-Эрик Риттер. Сердце заколотилось, в ушах зашумело, когда Диджей взглянул на фотографию.
Он постарался найти в душе точку опоры, сконцентрировался и стал читать.
Вскоре ему пришлось отложить бумаги, подойти к большому шкафу и налить стакан “МакАллана”.
Выпил, налил еще.
Подумал о маме и крепко зажмурился, чтобы прогнать слезы.
Он плохой сын. Слишком много работает, слишком редко навещает ее.
Она больна, ему это известно, но все равно ему так трудно свыкнуться с периодами ухудшения ее состояния.
Ему стыдно, что после посещений он всегда плохо себя чувствует.
Чаще всего мать не говорила ни слова, даже не смотрела на него, только неподвижно лежала в постели, глядя в окно.
Все детство и юность Давида его мать лечилась от униполярной депрессии, бредовых состояний и самоповреждающего поведения. Год назад он перевез ее в дорогую клинику, специализирующуюся на психических травмах и посттравматических стрессовых расстройствах.
Здесь ее депрессию рассматривали как самостоятельное заболевание, в дополнение к ПТСР. Матери полностью поменяли медикаменты и терапию.
Во время его последнего посещения мать уже не лежала в кровати; дрожащими руками она взяла у него цветы и поставила в вазу. Из-за болезни и лекарств мать казалась старухой.
Они сидели за столиком в ее палате и пили чай из фарфоровых чашек с двойными блюдцами, ели какое-то тонкое печенье.