– Соболезнования! – презрительно произнесла Хелена, с отвращением отворачиваясь. – Ни один, ни другая для нее ничего не значили. Я рада, что у нее хватило ума не приезжать, хотя твою мать, как мне кажется, обидит ее отсутствие. – И, не говоря больше ни слова, она села в ожидающую ее машину. Я остался, где стоял, листок все еще тихонько подрагивал между пальцами; когда машина скрылась из виду, я медленно вошел в дом, чтобы показать телеграмму Эсмонду.
Он был расстроен, узнав, что мать не приедет в Корнуолл.
– Я так надеялся ее увидеть, – с тоской сказал он. – Это было единственной приятной мыслью.
Ему не разрешали с ней видеться семь лет, но он ее не забыл. «Конечно, мама поступила плохо, – сказал он однажды Филипу. – Ей не следовало бросать папу и убегать с другим, хотя папа старый, слабый и не может развлекать ее так, как бы ей хотелось. Но она все равно моя мать, что бы ни совершила. Этого ничто не изменит».
Эсмонд не уточнил, что, бросив мужа, Мариана бросила и его, своего единственного ребенка. Я ни разу не слышал, чтобы он ее за это упрекал. Мариана ничем не заслужила, чтобы у нее был такой хороший сын.
Лиззи с мужем и Адриан приехали в тот же вечер, а на следующее утро мы с Адрианом отправились в Зиллан: он – чтобы договориться со священником о похоронах, а я – чтобы зайти к матери.
Мать, в окружении Энни и двух «девочек» Тернер, лежала в постели. Она выглядела старой и хрупкой, как никогда прежде, но, когда я посоветовал ей не ходить на похороны, она отказалась меня слушать.
– Я хочу пойти.
– Но, мама…
– Я пойду.
– Тебе это будет слишком тяжело…
– Я пойду, Джан-Ив.
Она была упряма как осел. Вскоре пришел Адриан, но она не смогла заставить себя встретиться с ним.
– Скажи ему, что я благодарна за визит, – сказала она, неожиданно опять разразившись слезами. – Скажи ему, что я благодарна ему за то, что он отслужит службу. Пусть извинит меня, я не могу сейчас его принять, скажи, что я устала и не могу видеть никого, кроме тебя, Джан-Ив.
– Да, конечно, мама. Не волнуйся, я знаю, он поймет.
– Это просто потому, что четверо моих мальчиков мертвы, а оба ее мальчика живы… Я знаю: с моей стороны это нехорошо, но я все равно не могу не думать так.
– Понимаю, – сказал Адриан, когда я ему все рассказал, и я увидел в его глазах сострадание. – Скажи ей, что я приду, когда она захочет меня видеть.
Мы вернулись в Пенмаррик. Увидев, что все приготовления уже закончены и мне больше нечего делать, я решил, что пришло время съездить в Морву, встретиться с Ребеккой и узнать, придет ли она с детьми на похороны.