Так и сделали. Не оставили на гати ни одного живого врага. Многие, конечно, бросились в болото, только это их не спасло. Мы разместились так, что куда бы фашисты ни кинулись, всюду попадали под обстрел.
Было радостно слышать, что старобинцы применяли правильную тактику партизанской борьбы: не окапывались на одном месте, не засиживались где-нибудь в глуши, а все время маневрировали, переходили с места на место, внезапно появлялись там, где противник их не ожидал, делали засады, налеты, а потом исчезали, чтобы нанести удар в новом месте.
Я поручил Петровичу передать командованию отряда благодарность областного комитета партии и директивы о дальнейшей деятельности отряда. Старобинцам следовало смелей втягивать население в партизанскую борьбу, расширить сеть связных, заслать своих людей в старобинский и погостский фашистские гарнизоны, как можно скорее установить непосредственную боевую связь с соседними районами.
Нам нужен был связной от основного Старобинского отряда. Петрович как нельзя лучше подходил для этого. Тем более что в это время обком готовил пересылку в ЦК КП(б)Б всех наиболее важных захваченных документов.
— Пойдешь в отряд, — сказал я ему, — доложишь обо всем и снова вернешься сюда. Скажи Меркулю, что ты останешься «при обкоме партии.
— Есть, — с довольным видом козырнул Петрович, но с места не сдвинулся.
— Что, боишься идти среди белого дня?
— Нет, не боюсь, — переминаясь с ноги на ногу, ответил Петрович. — Тут у меня еще одно дело есть. Товарищ Меркуль приказал доставить вам вот это… Сказал — доставить во что бы то ни стало и отдать вам лично. Эту вещь принес для вас один человек из Чижевич. Помните, с кем вы однажды встретились на болоте у Крушников?
— Федор Вишневский?
— Да, он.
— Так я ведь у него ничего не просил. Мы разговаривали всего минуты три, я торопился тогда на собрание подпольной группы.
— Это ничего, что мало разговаривали, а он все-таки заметил, в чем вы нуждаетесь.
И Петрович вытащил из мешка сапоги, добротные юфтевые сапоги на твердой подошве, с высокими, как у охотника, голенищами.
— Сам для вас сшил, — продолжал Петрович, — а потом несколько суток плутал по полесским деревням, пока не нашел человека, через которого можно передать вам подарок.
— А сам Меркуль и теперь в рваных сапогах ходит?
— Нет, он уже приобулся немного и приоделся. Сапоги ему пошили в Крушниках, достал где-то папаху, плащ, черные усики отпустил и теперь даже на Чапаева немного смахивает.
Федора Вишневского я знал мало. Встречались когда-то. С кем не приходилось встречаться за многие годы работы в районе! И вот человеку захотелось помочь мне в тяжелую минуту. Я понимал, что он не только меня имеет в виду. Этим он хочет помочь всем нашим партизанам. Я поручил Петровичу обязательно связаться с Вишневским и передать ему мою сердечную благодарность.