Спешнев о чем-то разговаривал с малорослым прыщавым студентом, но почувствовав на себе взгляд Шумилова, замолк и дождался, пока Алексей Иванович приблизился. Спешнев выглядел одновременно и равнодушным, и высокомерным — это тоже, своего рода, наследственная манера держаться, присущая большим барчукам. Даже если бы он сел в лужу, в прямом значении этого выражения, его бы лицо навряд ли потеряло бы это специфическое барственное отстраненно-возвышенное выражение.
Подойдя к Спешневу вплотную, Шумилов представился и попросил его некоторое время для разговора.
— Извольте, я готов, — обернувшись к своему товарищу, Спешнев завершил прерванный разговор, — Я буду ждать, не забудь заехать за Александровыми. В половине восьмого!..Я к вашим услугам, — он внимательно посмотрел на Алексея Ивановича.
— Скажите, Пётр… — Шумилов вопросительно взглянул на Спешнева.
— Просто Пётр, можно без церемоний.
— Скажите, вы хорошо знали Николая?
— Ну, формально были знакомы давно, но тесно общаться стали только в университете. Давайте пройдемся, — предложил Спешнев.
Они медленно двинулись по просторному коридору, а затем свернули в другой, более короткий, но с такими же высокими сводчатыми белеными потолками. Здесь было почти пусто и значительно тише. Собеседники уселись на длинную скамейку перед окном.
— Как вы считаете, у Николая Прознанского был широкий круг общения?
— Пожалуй, нет. Знакомых, конечно, было много, но тесно общался он лишь с несколькими людьми. Таковых было человек 5–6. Приятели по гимназии, но в основном по университету. Он вообще был достаточно замкнут.
— Вы их знали?
— Да, практически всех.
— Можете составить список? — Алексей Иванович вынул из портфеля и протянул Спешневу лист бумаги. Тот, задумавшись на секунду, подложил под листок объемистый том какого-то учебника, извлек из своего портфеля чернильницу-непроливайку и начал быстро писать. Получился столбик из шести имён. Задумавшись на секунду, Спешнев дописал в нижней строке еще одно имя.
— Скажите, Пётр, а не ссорился ли Николай с кем-нибудь в последнее время? не обязательно из вашей компании, а вообще? Знаете, ведь как это бывает — сегодня друзья, а завтра — совсем даже наоборот…
— Я понимаю Вас, — важно кивнул Спешнев, — Как говорится, избави, Господи, нас от друзей… Нет, ничего такого. Знаете, он вообще никогда не лез на рожон и не любил скандалов.
— Скажите, а он мог вспылить, если над ним подтрунивали?
— Да над ним, в общем-то, не трунили. Было как-то раз, когда разговор зашёл о его ухаживаниях за Верой Пожалостиной, но это такая мелочь…