Шумилов мог бы возразить в ответ, что дело совсем даже не складывается, а расползается, как гнилая тряпка, и каждое новое свидетельство, закрепленное протоколом, противоречит предыдущему, но Шидловский вовсе не намерен был его слушать. Он, удовлетворенно улыбаясь, продолжал мудрствовать лукаво:
— Теперь вот что, надо устроить графологическую экспертизу анонимки, узнать, не Жюжеван ли ее писала. Займитесь подбором и приглашением экспертов. Вы знаете, как это надлежит сделать (Шумилов молча кивнул). В постановлении о назначении почерковедческой экспертизы укажите следующие вопросы: первый — сличение характера написания текста с контрольными образцами и, второй — сравнение стиля и лексических особенностей анонимки с контрольными образцами. Оформите постановление о назначении экспертизы и ко мне на подпись. Потом постановление отнесете в канцелярию и зарегистрируйте там (Шумилов продолжал молча кивать). Желательно экспертизу эту провести в ближайшее время, назначьте экспертам явку, скажем, на завтра в полдень. Я полагаю, Вам лично присутствовать при этом нет необходимости, что толку тратить день, наблюдая за нашими лукавыми экспертами, как они с 10-кратными лупами будут рассматривать документ. А Вы, Алексей Иванович, обратите все свое внимание на опросы друзей Николая Прознанского. Про анархистов-социалистов забывать не будем. А я сейчас отправляюсь на доклад к окружному прокурору.
«Я просто как Золушка должен крутиться», — с неожиданным даже для самого себя раздражением подумал Шумилов. Но внешне он никак этого не показал и лишь кратко спросил:
— Вадим Данилович, а что у нас будет в качестве контрольных образцов для работы графологов?
— Конечно же, записи и письма Жюжеван. Я завтра с утра заеду к Прознанским, заберу у них письма и записки гувернантки, у них таковые точно есть.
Шумилов тут так и крякнул. Он не предполагал, что маховик уже так запущен. Он был готов предложить экпертам для сличения почерков и многие другие документы, например, письмо Веры Пожалостиной, а также тетради с записями химических опытов Николая Прознанского. Очень интересным мог оказаться результат сличения текста анонимки с почерком матери покойного, а также его отца. Причем, каковым оказалось бы конечное заключение экспертов Шумилов даже боялся гадать: до такой степени результат был непредсказуем.
— Вадим Данилович, Вы это говорите серьезно? — спросил Шумилов.
— Разумеется, что Вас смущает?
— Но что у нас есть против Жюжеван?! Даже если — хотя я в это не верю! — но даже если она имела интимные отношения с мальчиком, в два раза ее младше, то каков был мотив его убийства?