Я смотрю на Лилиану, но зеленые очки скрывают от меня ее реакцию.
– Ты не знаешь своей природы, а я тебя вижу насквозь, – продолжает Брецель. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Знаю, как трудно тебе находиться среди толпы, знаю, как противно в автобусе столкнуться с чужими мыслями и чувствами, которые могут отталкивать сильнее, чем запах пота и чеснока, знаю, что городской парк кажется тебе адом, знаю, что музыка в маршрутке сводит тебя с ума, знаю, сколько образов рождается в твоей голове каждую минуту. Еще я знаю, что напоминаю тебе ураган, и знаю, как это тяжело: уметь видеть то, что люди пытаются скрыть. Ты – сама восприимчивость, ты – тонкий музыкальный инструмент, ты откликаешься на мельчайшее изменение среды: едва уловимое движение ветра, рябь на воде, чье-то мимолетное желание, легчайшая смена оттенков настроения.
Я замираю, но это больше не похоже на прежнее оцепенение, просто целиком погружаюсь в его слова. Никто и никогда не описывал моих ощущений так, будто сам их переживал. Иногда мне казалось, что Магрин читает мои мысли, но он подмечал лишь то, что было на поверхности, а Брецель затронул глубину, в которую я сама порой боялась заглянуть. Никто и никогда не понимал меня так, как этот странный человек в длинном пальто с двумя рядами пуговиц.
– Я предлагаю тебе защиту. Ты сама будешь выбирать, что тебе чувствовать.
– И я все забуду? Как маммониты?
– Ты сама будешь выбирать, что тебе помнить.
– Чего ты от меня хочешь?
После того, что он сказал, я больше не могу обращаться к нему на «вы». Ощущение близости рождается мгновенно, словно мы вместе только что висели над пропастью.
– Буду с тобой откровенен с самого начала. Ты нужна мне как прибор высокой чувствительности. Взамен я готов о тебе заботиться. Не так, как они, – кивает он на Серафима.
– А как? Протирать тряпочкой и держать в стеклянном шкафчике? – усмехается Лилиана.
Брецель не обращает на нее внимания.
– Все будет честно, все будет открыто. Никаких тайн, никаких недоговорок. Мы с тобой начнем с того, что сядем и поговорим о твоем предназначении. Я готов показать тебе твою природу.
Мне чертовски нравится то, что он говорит. Где-то в глубине души я всегда хотела, чтобы однажды появился человек, который предложил бы мне нечто подобное. И если бы это был кто-то другой, согласилась бы, не раздумывая. Но я напоминаю себе, что это из-за Брецеля появилась Тварь и это из-за него молодой парень сделал смертельный шаг из окна.
– Я не убивал того человека. – Он и вправду видит меня насквозь. – И Маммона тоже. Нам с ней не доставляет удовольствия убивать. Тот парень сам хотел умереть.