– С косичкой.
Вот тебе и на! Или весь город наводнен этими в халатах, или взлохмаченная девица, которую я видела возле своего дома на Комсомольской, заплела косу.
– И о чем вы с ней говорили?
– Она обещала мне что-то отдать. Или вернуть.
– Что?
– Я не помню. А потом… – Она потрепала себя за кончик уха и задумалась.
Я уселась за стол и тут только обратила внимание, что мама прячет что-то в ладонях. Мне захотелось сказать ей что-нибудь утешительное.
– Мам, ты не переживай, мы твою мастерскую быстро приведем в божеский вид – у меня же кое-какие накопления остались. А я пока у вас поживу.
– Мою мастерскую? – Мама нахмурилась. – Какую мастерскую?
– Твою квартиру на Гагарина.
– А, эту… Я так давно там не была, что совсем забыла про нее. Может быть, продадим ее?
– Мам, ты что?! Мы же последний раз там занимались на прошлой неделе. Мастер-класс по работе с фольгой. Неужели ты не помнишь?
Мама помотала головой и разжала пальцы, на стол брякнулась тяжелая круглая штуковина.
– Что это за хрень? – спросила я с подозрением. – Очень похоже на кулоны, которые я видела на серых личностях.
– А кто тебе разрешит здесь жить? Я тебя не пущу. – Мама подняла глаза, и мне стало не по себе от ее взгляда. – Ключи отберу и замки поменяю. Это же моя квартира, разве нет?
Я так опешила, что у меня из головы все слова вылетели.
– Как ты могла так поступить? – У мамы был такой взгляд, будто я морю ее голодом.
– А… а… а что я сделала? – выдавила я из себя, изо всех сил пытаясь сообразить, что же я такого успела натворить.
– Ты мне больше не дочь.
– Мам, ты что? Тебе плохо? – Я вскочила и приложила руку к ее лбу: холодный как лед.
«Ух ты, похоже, тебе скоро представится интереснейшая возможность», – пропел задорный голос у меня в голове. «Это какая»? – мысленно уточнила я. «Понаблюдать лично за работой психологов. А может, и психиатров», – хихикнула Аллегра, и мне захотелось ее придушить, но нельзя же придушить самое себя. «Заткнись», – отдала я про себя команду. Моя сладкая радость далеко не всегда меня слушается, но на этот раз, grazie al cielo[5], замолчала.
Я протянула руку к круглой штуковине, но мама опередила меня. Она спрятала предмет в ладони прежде, чем я успела его как следует разглядеть. Взгляд ее почти сразу же смягчился.
– Ты поможешь мне продать эту квартиру, Инга? Ремонт после пожара – это дорого и хлопотно. Я не потяну.
– Мы не будем ее продавать. Там же наработанное пространство, так считает Софья, а уж она-то знает, что говорит.
– Софья… – Мама нахмурилась, словно пыталась что-то вспомнить.
Она раскрыла ладонь, в которой блестел кругляшок бронзового цвета, и уставилась на него. Я пыталась разглядеть его получше, но перед глазами плыло какое-то темное пятно, мешало сфокусировать взгляд. Мама накрыла кругляшок другой рукой, и в ее ладонях что-то тихонько щелкнуло. Она закрыла глаза и принялась тихонько раскачиваться из стороны в сторону. Я положила руку себе на лоб. Голова горела огнем. Может, у меня лихорадка, и все это – просто бред?