И при всем этом Фойерен был слаб, будто маленькое болезненное животное, думала Таш'Найесх. Спокойствие помогало курьеру скрывать от окружающих свои настроения, но события порой ломали и эту фортификацию. Тогда Хитрец становился безумным еретиком, который видел исцеление мира только в возрождении оного из пепелища вселенского пожара.
Прошло уже почти четыре десятка лет, и образ Фойерена понемногу начинал меркнуть в памяти Эссейши. Но та никогда могла забыть те льдисто-голубые глаза, почти всегда преисполненные безмятежного спокойствия. Помнила княгиня и его неприятный, скрипучий, вечно простуженный голос. Иногда он звучал в ее воспоминаниях.
Тот самый голос, что когда-то давным-давно убедил ее, тогда еще носившую имя Келаайи, в том, что время меняет. Причем меняет настолько, что, посмотрев в прошлое, как в зеркало, многие не узнают в отражении свой образ. Голос Хитреца подгонял ее на поле битвы, куда женщина выходила вместе с ним, по колено в грязи и крови; сначала боязливо, неуверенно, а потом наравне с мужчинами, – и в то время собственное происхождение не имело для нее смысла.
Тот голос, что поднимал падавших компаньонов с колен и заставлял идти дальше, даже когда они теряли своих близких.
– Некоторые из нас были слабее остальных, и потом мы их не досчитались, – вздохнув, подумала княгиня вслух. – Но каждый из нас прожил великолепную жизнь.
Следователь Ангеран Монгрен молча перевязал стопку записей вдоль, а затем поперек и сложил в приготовленный портфель. Эссейша проводила это движение равнодушным взглядом, но затем встрепенулась, будто очнувшись, и воскликнула:
– Мне вдруг пришла замечательная идея! Не спешите составлять из этих бумаг протоколы. Напишите об этом роман!
Лучшие книги – те, в которых незаметные слова сливаются в красочную картинку. Настоящий писатель ненавязчив, он тихо и неспешно, уверенно ведет своих читателей по закоулкам сюжета. Писатель – это самый большой врун на свете – и самый честный исповедник. Писатель – это каждый из своих героев одновременно: мужчина, женщина, ребенок, старик, ученый, юродивый, нищий, толстосум, полнокровный, прокаженный. С легкостью, присущей невесомому перышку, он сплетает воедино вымысел и правду. Порождает среди своих читателей вечные споры. Он может обмануть, вызвать слезы или восхищение. Он умеет наказывать за недоверие или привить любовь даже к самому отрицательному из героев.
– И вы все это сумеете, – уже совсем уверенно сказала княгиня. – Но учтите: если вы будете сыпать клише, клянусь Отцом, я вас уничтожу.