Еще один вариант — убийство как месть за оскорбленные чувства. Постоянные измены мужа вполне могли подтолкнуть ее к этому, а похождения Воскобойникова с «участницами конкурса», очевидно, явились последней каплей в чаше терпения Маргариты. К тому же ее собственного любовника-тренера, по словам Елизаветы, отколошматили по полной программе. Так что и этот вариант нельзя исключать, тем более что у самой Маргариты руки при этом оставались чисты.
В любом случае важно разобраться, насколько причастен к этому убийству Красноруцкий. Но пока мне не удалось разыскать его самого, попробую проникнуть в его комнату — благо теперь я знаю, где она находится. И лучше сделать это попозже, когда стемнеет, — так будет легче пробраться на территорию особняка. А пока я решила вернуться домой и немного подкрепиться.
В третий раз я подъехала к особняку Воскобойникова, когда уже наступила ночь. Ворота, естественно, были закрыты, но я на них и не рассчитывала. Машину я оставила неподалеку, замаскировав ее в густой тени под раскидистым деревом, а сама пошла вдоль забора, прикидывая, куда бы закинуть веревку-лассо. В свой первый визит я внимательно осмотрела усадьбу и хорошо запомнила ландшафт, и теперь мне это пригодилось. Мое внимание привлекло одно дерево, растущее на территории усадьбы, которое находилось довольно близко к забору и хорошо просматривалось с улицы. Я точным броском закрепила лассо на крепком суку этого дерева, быстро вскарабкалась по веревке — и оказалась по ту сторону забора.
В усадьбе стояла тишина, дом был погружен во тьму. Поковырявшись отмычками, я открыла входную дверь. Если верить словам Елизаветы, Красноруцкий занимал комнату рядом с кухней. Где находится кухня, я себе представляла. Когда Маргарита пригласила меня в дом, то я заметила по дороге в холл, где мы с ней разговаривали, еще одну дверь. Тогда она была приоткрыта, и оттуда доносились весьма аппетитные запахи. Значит, комната Красноруцкого должна быть где-то рядом.
Я нашла ее довольно быстро, осторожно открыла и бесшумно затворила дверь, после чего достала фонарик и посветила. Комната была длинной и узкой, как кишка. Весь ее интерьер составляли небольшой встроенный шкаф-купе, письменный стол с придвинутым к нему стулом и деревянная кровать — все просто, строго и без излишеств, по-военному. Я отодвинула одну из створок шкафа и увидела пустые вешалки. Только в углу осталась пара спортивных костюмов и какой-то пиджак. Я вывернула карманы пиджака, и на пол упал небольшой лист бумаги, который я проворно подняла и положила в сумку. Еще нужно было проверить все ящики письменного стола, что я и проделала, выдвигая их один за другим. Ничего существенного в них не нашлось, только в одном лежал листок, вырванный из записной книжки, который я тоже отправила в сумку — дома разберусь! Дольше испытывать судьбу не стоило, и я поспешила бесшумно удалиться, пока меня не заметили.