Таратутин провел нас на кухню, невозмутимо сел за стол, всем своим видом давая понять, кто здесь хозяин, а Кирьянов столь же невозмутимо, как у себя дома, расположился напротив него. Мы с Леонидом остались стоять в дверях. Леня делал вид, что рассматривает интерьер кухни, но по его бегающим глазам я поняла, что он выжидает момент, когда можно будет прошмыгнуть в санузел, чтобы подтвердить мою находку. Формат неофициальной беседы не предполагал обыска, но найденный пистолет разом бы обратил ситуацию в нашу пользу, и тогда мы могли бы диктовать Таратутину свои правила поведения в соответствии с законом.
— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — ровным голосом, безо всяких эмоций, спросил Николай.
— Вы были знакомы с Ростиславом Константиновичем Воскобойниковым? — задал Кирьянов первый вопрос, пристально глядя на него.
— Я знал, что это муж одной из наших клиенток. Но лично — нет, не был знаком. Иногда я видел его издалека, когда он увозил жену из клуба после занятий. Но это все.
Ни один мускул не дрогнул на лице Николая. Актер из него получился бы первоклассный.
— Значит, вы видели Воскобойникова только издалека и в близкий контакт с ним не вступали? — переспросил Кирьянов, не сводя с Таратутина испытующего взгляда.
— Да, только издалека, — подтвердил от.
— А вот у нас есть другая информация на этот счет, — заметил полковник, пристально наблюдая за реакцией молодого человека.
Николай закинул ногу на ногу и забарабанил пальцами по столу.
— И какая же? — спросил он, опустив глаза.
— Ростислав Воскобойников применил к вам физическое воздействие, а вы в ответ на это стали кричать, что убьете его. Причем вашу угрозу слышали. Таким образом, имеются свидетели. Поэтому не в ваших интересах отпираться.
— Хорошо, не буду, — негромко проговорил Николай, не поднимая глаз. — Действительно, была между нами стычка. И да, я говорил что-то подобное, хотя сейчас уже даже и не помню дословно, что именно. Но на самом деле я вовсе не собирался его убивать. Это было так, на эмоциях. Вы же понимаете?
Он поднял вопросительный взгляд на Кирьянова. Тот укоризненно покачал головой:
— Вы же взрослый человек, Таратутин. Ладно бы вы просто сотрясали воздух своими угрозами. Но если вы кричали «Убью!», и после этого тот, кого вы грозились убить, действительно оказывается убитым, — вы ведь должны понимать, к кому в первую очередь возникнут вопросы?
— Понимаю, — обреченно ответил Николай, вновь опустив голову.
Несколько минут прошло в тягостном молчании. Наконец он вскинул глаза на полковника в каком-то почти детском отчаянии и горячо заговорил: