Больше года мне понадобился, чтобы собраться с силами, начать жить по-новому — с новых отправных точек, в новой стране — и строить новые взаимоотношения с государством, с людьми. Теперь все вопросы своей деятельности приходилось решать самому, будь то отмороженные бандиты или какие-нибудь БЕЗ-чувств-енные чинуши.
Наш старик походил по магазину туда-сюда просто так. Уходить он явно не торопился, хотя было заметно, что к нашей технике — «последнему писку» у него было нескрываемое пренебрежение. А я был и не против его присутствия. Когда магазин пуст это плохо, пусть уж лучше «создает толпу», может быть, кто-нибудь еще зайдет поглазеть, человек ведь, в общем-то, стадное животное…. А там вдруг этот кто-нибудь и купит что-нибудь. Минут через пять (благодаря старичку или нет, не знаю) в магазине появилось все-таки некоторое количество зевак. Пришлось кому-то что-то объяснять, что-то показывать. Наш старик тоже принял в этом посильное участие, показав, на удивление, завидное знание технических характеристик электроники. Наверняка был когда-то большим специалистом в этой области, а может и не только в этой.
Потом, когда уже все разошлись, мы с ним разговорились. Так уж получилось, как и бывает в подобных случаях, в основном, о жизни. Выяснилось, что старичок совсем не так прост, каким хотел казаться на первый взгляд. Но всё равно почему-то он располагал к себе. Ему не хотелось отвечать общими, ничего не значащими фразами, как мы это обычно делаем в пустом разговоре с чужими людьми. Может быть, располагал своей доброжелательностью. Может быть, спокойствием «уже совсем взрослого» человека, может, ещё чем-то, но располагал.
— Что, тяжело вести свое дело, проблем много? — поинтересовался старичок, начиная разговор.
— Тяжело? — вздохнул я. — Не то слово тяжело.
— Наверно, и мешают многие?
— Достают все кому не лень, — пожаловался я. — Инспекторов, как тараканов, не выведешь. С бандитами, с этими «крышмэнами», все ясно и просто: деньги давай, и желательно сейчас, и всё… А эти инспектора… Сначала всё запретят, потом как благодетели что-то разрешат, но это стоит столько-то, это столько-то, так что деньги давай, и тоже желательно сейчас.
— На жизнь-то остается хоть немного? — продолжал интервьюировать меня старичок. — Бедствовать не приходится?
— Остается немного, спекулируем потихоньку…. Но не вся жизнь измеряется деньгами, — начал я изливать душу незнакомому человеку так, как это иногда бывает между совершено незнакомыми пассажирами в поезде, начал «говорить за жизнь». — Раньше о них даже не думал, да и сейчас много ли мне надо одному. Только вот, жить ради себя — не мое это, как-то это бесперспективно, непонятно зачем. Хотя, с другой стороны, семья нынче тоже хлопотно, да и что там завтра будет, совсем непонятно, нет уверенности в завтрашнем дне, как это раньше было, при социализме. И одному плохо, и с семьей тоже не очень. И тут и там перспектива не очень. А про высокие материи лучше и не вспоминать. Типа в космос махнуть и избороздить вселенную вдоль и поперек. Встретить где-то там, на краю вселенной красавицу блондинку и утонуть с ней в любви…. Или хотя бы мир спасти на худой конец…. Правда, у людей сейчас мечты, точнее желания, совсем простые: заиметь машину покруче, да золотой унитаз к себе в сортир поставить…. В общем один маразм в голове. Я такой смысл жизни не понимаю, но и что делать, когда в стране всё наперекосяк, не знаю…. Так что пока плыву по течению.