Девушка медленно зашагала к конюшне дяди.
Единственного своего коня она назвала Аполлоном – он потерся носом о ее руку, когда она вошла к нему в стойло.
Ее грызло чувство вины оттого, что она пренебрегала Аполлоном, поскольку в ее распоряжение были предоставлены многочисленные лошади из герцогских конюшен, чистокровные, горячие и норовистые.
Гладя Аполлона по шее, она вдруг сообразила кое-что. Если дела пойдут из рук вон плохо и она не сможет заставить себя выйти замуж за Джейсона, Аполлон останется единственным жеребцом, на котором она сможет кататься.
«Я поеду на нем сейчас», – решила она.
Девушка попросила старого грума, вот уже долгие годы служившего у дяди, оседлать для нее жеребца.
Денек выдался превосходный, и солнце ласково пригревало ее непокрытую голову. Она попыталась ощутить тот восторг, который неизменно испытывала во время верховой езды.
Но вместо этого в голову ей постоянно лезли мысли о том, что уже сегодня вечером она должна будет поздороваться с Джейсоном, а после их встречи дядя и герцог станут ожидать, что он сделает ей предложение руки и сердца.
Ей понадобилось всего четверть часа, чтобы доехать до цыганского табора, где, как это обычно и бывало после обеда, царили тишина и спокойствие.
Однако когда она подъехала к кибиткам, оттуда вышел Пирам и остановился, поджидая ее.
– Рад видеть вас, Леди, – сказал он, когда она приблизилась к нему вплотную. – Я так и думал, что вы приедете попрощаться.
– Вы уезжаете! – удивленно воскликнула Делла.
– Завтра рано утром, – подтвердил Пирам. – Мы счастливы здесь… и очень благодарны за то… что нам дают Леди и милорд, но нам нужно двигаться дальше.
Делла знала, что кочевники, как часто называли цыган, не могли подолгу оставаться на одном месте.
Легенд об этом ходило великое множество, и одна из них импонировала ей больше прочих. Она гласила, что цыгане забивали гвозди в крест, на котором был распят Христос, и потому в качестве расплаты и покаяния были обречены скитаться по земле до его возвращения.
Ромы были самой настоящей древней цыганской народностью, а в Англию они впервые пришли еще в годы правления Генриха VIII.
У них были собственные табу и запреты, брачные церемонии и необычные цыганские обряды поминовения и похорон.
Женщины все как одна были гадалками, хотя лишь немногие, в чем Делла даже не сомневалась, могли тягаться с Ленди.
Она искренне расстроилась, узнав, что они уезжают, и захотела немедленно повидаться со старой цыганкой, но, пожалуй, будет лучше, если она поговорит с ней уже после встречи с Джейсоном.
Соскользнув с седла, она сказала Пираму: