Вместо этого она искренне сказала:
– Не могу выразить, милорд, как я благодарна вам. Как вы уже догадались, лес много для меня значит, и я всегда обращаюсь к нему в минуту радости или печали.
– Но ведь сейчас вы обеспокоены?
Она поняла, что упорствовать далее нет смысла.
– Да, но мне не хочется признавать это.
– Думаю, чего вам по-настоящему хочется, – сказал маркиз, – так это остаться наедине с феями и гномами. Или взглянуть на моих лошадей, например, в качестве альтернативы.
У Деллы загорелись глаза.
– Вы не шутите? – оживленно воскликнула она. – Это можно расценивать как приглашение?
– Если оно вас заинтересует.
– Разумеется, интересует, милорд.
– Тогда поедем посмотрим на них, – предложил маркиз. – Поначалу, когда только обратил внимание на вашего коня, я решил, что вы ни за что не станете ездить верхом на таком благородном животном, если, подобно большинству цыган, лошадь для вас важнее всего на свете.
– Могу сказать лишь, милорд, что почту за честь взглянуть на лошадей в конюшне вашей милости.
Эти слова она произнесла так, как, по ее мнению, их сказала бы настоящая цыганка.
Маркиз поднялся с бревна, и они вместе направились туда, где их лошади щипали траву под деревьями.
Делла негромко свистнула, и Аполлон вприпрыжку направился к ней.
Маркиз ничего не сказал. Он просто подхватил ее на руки и подсадил в седло.
Он был очень силен, а Делла весила совсем немного.
Когда его руки сомкнулись у нее на талии, она ощутила, как по телу ее пробежала легкая дрожь. Нет, не страха, а чего-то иного, непонятного, чего она еще никогда не испытывала раньше.
Маркиз же по-прежнему хранил молчание. Подойдя к Юноне, он легко вскочил в седло.
Невдалеке от пруда начиналась тропинка, ведущая из лесу. Оказавшись на открытом пространстве, они молча, не сговариваясь перевели лошадей в галоп.
При этом Делла ощутила сильнейшее желание обогнать его, хотя затруднилась бы сказать, чем оно было вызвано.
Она видела, что Юнона, будучи кобылой, легче и чуточку ниже Аполлона.
А еще обратила внимание, что маркиз прекрасно держится в седле. Собственно говоря, он оказался лучшим наездником из всех мужчин, которых она когда-либо видела.
Когда они достигли края поля, он всего на полкорпуса опередил ее. Делла мчалась во всю прыть, глаза ее сверкали.
Когда лошади остановились подле ворот, она воскликнула:
– Как чудесно! По-моему, ваша Юнона – прекрасная лошадка!
– Как и ваш Аполлон, – отозвался маркиз. – И даже богиня не смогла бы скакать на нем быстрее или изящнее.
– Благодарю вас, милорд. Комплименты такого рода Аполлону нравятся больше всего.