, куда хочешь. Эта клеть для княжича с кормильцем будет. Да поживей, поживей, Лука, княгиня уж продрогла на берегу. Ложе застели свежим сеном.
— Я счас, счас, я мигом,— засуетился Лука.
— Приготовишь, придешь скажешь.— И князь повернулся и пошел назад к реке.
Большинство погорельцев князь отправил в Отрочский монастырь, находившийся при впадении Тверцы в Волгу. Велел монашеской братии не только приютить несчастных, но и делиться пищей.
В клети-сушилке пестун с княжичем устроились совсем неплохо. Спали на ложе, высоко застланном свежим сеном и накрытом домотканым рядном. Одно плохо — в клети не было окон, лишь под самым потолком были прорублены продухи в поддерева, через которые должен был проходить воздух и сушить деревянные болваны, лежавшие на полатях под потолком. Хозяин Лука ни полати, ни болваны убирать не стал, вынес лишь то, что лежало на полу — пачки бересты, прутьев и другие заготовки. На полу и устроил ложе для княжича с кормильцем, оградив его доской, чтоб сено не растаскивалось по всей клети. Помещая туда высоких новоселов, попросил:
— Только уж, пожалуйста, никаких свечей. Если тут, не дай Бог, вспыхнет — и выскочить не успеете. А для свету вон дверь откройте, вам и довольно.
Пестун и княжич вполне были согласны с хозяином. В том, что может натворить огонь, хорошо убедились, насмотрелись, натрусились.
Дня через два Александр Маркович призвал к себе Луку.
— Вот что, приятель, коль ты вырезывать из дерева мастер, вырежь-ка для княжича церу.
— Каку церу? — не понял Лука.
— А вот смотри...— Александр Маркович прутиком нарисовал на земле,— Это доска, ты выдавливаешь у нее середину, оставляя тонкие кромки. Дно не обязательно выравнивать.
— Навроде корытца? — не понял Лука.
— Навроде. Но таких «корытцев», совершенно одинаковых, ты выдалбливаешь два. Понял?
— Понял.
— Затем, просверлив в закраинах по две дырки, ты их соединяешь вместе ремешками, чтоб они вот так складывались.
— Как книга чтоб?
— Да, как книга. А потом вот это долбленое зальешь воском, и цера готова. На воске княжич станет учиться писать.
— Тогда и писало ж надо,— догадался Лука.
— И писало. Знаешь, как его делать?
— А чего не знать, заостри палочку. И все.
— Не все, Лука. Настоящее писало, особенно для церы, заостряется с одной стороны, а с другой делается лопаточка. Вот так. Острой стороной княжич пишет, а лопаточкой будет стирать написанное, чтобы сызнова писать по ровному.
— Ну, это я мигом сделаю. Вот с воском...
— Что с воском? На посаде нет бортника?>1 — Есть.
— Вот сходишь к бортнику, он и зальет церу воском, скажешь, для кого она.