Хан Узбек принял великого князя и митрополита Руси в своем дворце вместе, удостоив их высокой чести: не вставать перед ним на колени. Узбек был молод, с усиками в ниточку, с бородкой, едва пробившейся, с тонкими губами, о которых подумалось князю Михаилу: «Зол вьюноша, ох, зол».
К трону хана вели три позлащенные ступени, с одной стороны от него сидела его жена, совсем юное существо, богато одетая и напоминавшая куклу. Сколь ни смотрел на нее Михаил, ни разу так и не увидел, как она открыла рот или хотя бы моргнула глазами.
По другую сторону трона располагались ближайшие советники хана, среди которых князь увидел своего давнего знакомца, Имар-Ходжу. Встретившись взглядом с ним, уловил его поощрительный кивок и улыбку. И даже вроде на сердце полегчало у Михаила: «Хоть один друг среди них. Ну, не друг, так хоть доброжелатель».
Расспросив, по обычаю, высоких гостей о дороге и здоровье, хан Узбек спросил Михаила:
— Ты ведь, Михаил, не простой князь, а великий, отчего ж из года в год выход уменьшается? А?
— Пресветлый хан, у нас почти подряд два года случились неурожайные. В первый год дожди погубили все обилие, и от голода умерло много людей. А на другое лето на хороший хлеб навалилась мышь, расплодившаяся столь густо, что люди опять остались без хлеба. И опять голод и вымирание целых деревень. С кого ж собирать дань?
— Я уже слышал об этом, Михаил. И все же должен напомнить тебе о главной твоей обязанности: о сборе дани и полагающемся нам выходе. Если не можешь хлебом, так вези мехами, медом.
— Я стараюсь, великий хан. Но, как ты знаешь, помимо выхода у меня и других дел много. Оборона княжества. Замирение.
— Ну, в этом я постараюсь тебе помочь, Михаил. Все твои подданные князья будут у меня здесь. И всем накажу, чтоб тебе не перечили и не мешали править.
— Спасибо, великий хан,— искренне произнес Михаил Ярославич,— Это снимет с моих плеч лишнюю заботу.
— Итак, договорились: твое дело — выход, а уж об остальном я позабочусь.
— Договорились,— согласился Михаил и уловил, как радостно заулыбался Имар-Ходжа, видимо тоже довольный таким исходом.
«Ишь, чертушка косоглазый, поглянулись ему мои соболи. Еще бы не поглянуться, от собольих шкурок не только красота исходит, но из кибиток все кусачие насекомые разбегаются. Без собольих мехов они б давно загрызли поганых».
Затем, поздравив митрополита Петра с назначением его на высокий пост в церковной иерархии, хан спросил:
— Ты что, действительно привез нам нового епископа, Петр?
— Да, великий хан, я привез отца Варсунофия на сарай-скую епископию.