— Может, и мне дозволишь ожениться с кем? А? Юрий Данилович?
Конечно, Стюрка имела в виду Романца, который доси посматривал на нее маслеными глазками. Чем не жених? Не схотела только сразу выдавать его имя. Но князь и без это взбеленился.
— Ах ты, сучка,— ухватил ее больно за грудь,— Только заикнись еще, я тебя так оженю, что месяц на задницу не сядешь.
— Отпусти. Больно, милый. Отпусти. Я же шутейно молвила.
— Ишь ты, шутница. Забыла, что я сказал тебе на Москве? Забыла? — Сделав «закрутку» на груди, он отпустил ее.
— Помню я, Юрий Данилович, помню. Я всегда твоя, только твоя.
Именно с этой «закрутки», зачернившей грудь, Стюрка убедилась, что как бы там ни было, а князь любит ее. Подумала умиротворенно: «Никуда он от меня не денется. Пусть женится. Все равно будет мой».
И назавтра у хана, ободренный Кавгадыем и умудренный подсказкой наложницы, Юрий Данилович сказал:
— Только у меня будет условие, великий хан.
— Условие? — удивился Узбек.— Какое?
— Она должна окреститься в нашу веру.
— Ну, это конечно,— улыбнулся Узбек,— жена всегда и во всем должна следовать за мужем.
— И после этого мы сразу венчаемся по нашему христианскому обычаю,— чеканил князь, замечая, что именно это и приходится по душе будущему родственнику. Смелый зять кому же не понравится? И даже когда плату за невесту в тысячу гривен назначил хан, Юрий и глазом не сморгнул, хотя все внутри вниз упало от такой суммы.
— Хорошо,— отвечал он твердо, в уме прикидывая, что наскребет в своей скотнице разве что половину. За два-то года порастряс ее, живя в Орде. «Ничего, после свадьбы скажу, что остальное дошлю с выходом».
Пир в ханском дворце по случаю выдачи его сестры за русского князя удался на славу. Съехались почти все темники, салтаны, уздени. Пили много, виночерпий едва успевал наполнять чаши, слуги таскать закуски. Юрий дивился, что пир шел без невесты. Узбек, поймав его взгляд, усмехнувшись, молвил:
— По-нашему, невесту полагается искать, князь. Найдешь, она твоя,— и подмигнул поощрительно.
Юрий поднялся в некой растерянности, но тут около оказался Кавгадый, шепнул ободряюще:
— Идем. Я знаю, где она схоронилась.
Они выбрались из дворца, прошли к кибитке царевны. Внутри горели свечи, служанки находились там, сидели на коврах, молчали.
— Так,— молвил Кавгадый, явившись на входе.— Попробуем найти. Вперед, князь. Я с этого края, ты — с того.
И они стали обходить кибитку, заглядывая за занавески, закоулки и в лица служанок: не затесалась ли Кончака меж ними. Те, зная, кого ищут мужчины, отмалчивались, лишь иногда хихикая. И зафыркали от удовольствия, когда выяснилось, что меж ними царевны нет.