— Куда-а, сволочи?! Куда? — орал он, нахлестывая людей направо-налево.— В копья! Где копья, гады?!
Но увы, копья у многих были прилажены в шатрах вместо стоек, там же на потниках лежали мечи, где воины почивали ночью.
Лишь новгородцы, только что прибывшие и не успевшие распоясаться, отчаянно сопротивлялись, хоть как-то сдерживая натиск тверичан, этим давая возможность москвичам спасаться бегством. Они горохом сыпались с крутого берега к реке и убегали по льду на другую сторону.
Очень скоро Юрий Данилович оказался во главе новгородской дружины и уже махал не плеткой — мечом, отбиваясь от наседавших на него тверичан. И вдруг сквозь крики, ске-панье мечей, ржанье обезумевших коней до него донесся чей-то крик:
— Князя живьем, живьем берите!
■Санчагбей — знаменосец.
«Это ж про меня,— мелькнула мысль где-то на краю сознания.— Только этого не хватало». Юрий видел, как грузно съехал с седла посадник и упал под ноги коня, как проткнули копьем сотского, пленение его самого не казалось простой угрозой. И тут рядом с князем выскочил на своем Рыжке Романец, крикнул:
— Данилыч, уходим берегом.
И новгородская дружина, теряя бойцов, пошла на прорыв. И пробилась, истаяв едва ли не вполовину. Пробилась во главе с князем.
Михаил Ярославич не велел их преследовать:
— Пусть уходят. К чему нам лишняя кровь... И тут делов хватит.
На поле только что отзвеневшей сечи действительно «делов» было достаточно. Подобрать раненых, пленить уцелевших, собрать оружие, коней, предать земле павших.
К изумлению великого князя, среди пленных оказалась жена Юрия Даниловича и брат Борис. Зная, кто она, Михаил Ярославич приветствовал ее поклоном:
— Здравствуй, княгиня. Надеюсь, тебя не ранили?
— Нет,— отвечала сухо Агафья, оглядывая князя недобрым взглядом.
— И ты, Борис,— с укоризной встретил молодого князя Михаил,— забыл мою хлеб-соль. Нехорошо.
— И я,— вздохнул Борис Данилович и покраснел.
Победа Твери над Москвой была полная и безоговорочная. В руках Михаила Ярославича помимо рядовых воинов оказалась княгиня московская и юный князь.
— Теперь у тебя есть за что покупать мир у Москвы,— радовался Александр Маркович.
— Пожалуй, ты прав,— согласился князь.— С княгиней вот закавыка. Она ведь сестра хана. Не озлился бы Узбек.
— А ты предложь ей жилье на выбор. Не станешь же ее в поруб прятать?
— Тычго ? Княгиню-то?
Агафье было предложено: «Где желала бы жить — во дворце или в отдельной клети?»
— В Москве, — отвечала княгиня.
— Ну, Москва от тебя не уйдет,— усмехнулся Михаил, вполне оценив горькую шутку пленницы.— А ныне, раз попала ко мне в гости, выбирай: дворец или клеть?