— Клеть,— процедила сердито Агафья,— Никого видеть не хочу.
— Ну и правильно. Там спокойней.
Для знатной пленницы освободили одну из теплых клетей и поселили там. Сторожу было наказано выпускать ее лишь до ветру, никого к ней, кроме поварих, не пускать, но и Боже сохрани обидеть чем.
— Называй ее только княгиней. Понял? — наказывал князь сторожу.— И чтоб был уважителен.
С Борисом было легче. Он встретил своего давнего друга Аксайку, даже обнялись на радостях. И Михаил Ярославич определил его в клеть к конюшему, наказав накрепко:
— За Бориса головой отвечаешь, Аксай. Гляди, чтоб не утек.
— Не утечет, Михаил Ярославич. Не боись. У меня не утечет.
Остальных заперли в порубы, а кому места не хватило, распределили по посадам к зажиточным мужикам, пред тем оковав, чтоб не убежали. Там их обычно пристраивали к делу, особенно к помолу зерна на ручных мельницах: «Крути, брат, жернов, отрабатывай хлеб».
Вскоре явился в Тверь ханский посол Кавгадый в сопровождении татар. Прижимая руку к сердцу, льстил напропалую:
— О-о, Михаил Ярославич, ты словно беркут пал на неслухов. А ведь я предупреждал князя Юрия: не лезь, не затевай ссоры. Не послушал, молодой, горячий.
Князь морщился, догадываясь, что льстит татарин не случайно, что за этим что-то кроется. Наконец перебил:
— Ты с чем-то пожаловал, Кавгадый? Говори.
— Михаил Ярославич, я увидел, какой ты великий воин. Будь же великим во всем. Не сообщай хану об этом.
— О чем?
— Ну об этой драке.
— Как же так? Ты, посол хана, требуешь утаить от него эту замятию? Хотя сам должен донести о ней хану, ты ж ведь тоже потерял людей? Не так ли, Кавгадый?
— Что делать, князь. Хан Узбек не велел мне воевать с тобой. И он очень станет гневаться, узнав о происшедшем. Гневаться на меня.
— Но ты ж и не воевал. Ты, бросив стяги, бежал с поля боя, чем облегчил мне победу.
— И за это мне не поздоровится, хан скажет с возмущением: как? татары бежали от русских? А я хотел твоей победы, Михаил Ярославич, хотел, чтоб ты наказал гордеца. Наказал. И давай забудем об этом. А? Я очень прошу, князь. Очень. Я за добро отплачу добром тебе. Вот увидишь.
— Ладно,— пожал плечами Михаил Ярославич.— Я не стану говорить, если сам хан не спросит.
— Вот спасибо, вот спасибо,— обрадовался татарин,— Век не забуду твоей услуги, князь.
На застолье, куда пригласил его князь, Кавгадый, перебрав хмельных медов, неожиданно предложил:
— Давай я увезу ему жену-то. А?
— Нет,— твердо ответил Михаил,— Жену я передам из рук в руки ему сам. Жену и Бориса в обмен на мир.
— И правильно,— легко согласился посол,— чтоб впредь не затевал ссору. Очень даже мудро: ты мне мир, я тебе жену.