— Спасибо, бабушка.
И в это утро хорошее настроение было у Михаила Ярославича. Голова не болела, а в памяти нет-нет да всплывала осчастливленная старуха. Думалось: «Как мало ей надо для счастья, кожушок и чуни. А нам? А мне? Мне-то что надо для счастья?» И не мог ответить на этот вопрос, не знал, в чем же заключено счастье для него. Что его могло обрадовать так, как эту несчастную старуху? И чтобы уж не думалось об этом, решил: «Оправдание перед ханом. Вот что станет моим счастьем». А что за этим? За этим жизнь. Наверно, это и есть счастье — жизнь. Но об этом догадываешься, увы, слишком поздно. На краю пропасти.
Узбек обвел сердитым взглядом приближенных советников — князей, темников, нашел среди них двоюродного брата своего, окликнул:
— Чолхан.
— Я слушаю, повелитель,— отозвался тот, привставая.
— Вот уже более месяца живет в Орде князь Михаил, ожидая моего решения. Слишком много наговорили на него Юрий и Кавгадый. Так много, что я начинаю сомневаться в его вине. Кавгадый плел, что Михаил собирается бежать к немцам, что он никогда ко мне не приедет. Михаил приехал и живет у нас. Не значит ли это, что он ни в чем не виноват? Вот ты, Чолхан, возглавишь суд, который и должен решить, виновен князь Михаил или невиновен. Если виновен, я велю казнить его, если не виновен — верну ему мои милости. Ты понял?
— Понял, повелитель.
— Поскольку один человек может ошибиться, я назначаю к тебе судей-помощников Казанчия и Сабанчия, и от вашего суда я буду ждать единогласного решения. Слышишь? Единогласного. Если кто-то из вас троих будет не согласен с решением, я его не признаю законным.
— Я понял, высокий брат мой.
Кавгадый, узнав о назначении судей, бросился к Юрию Даниловичу.
— Хан назначил суд над Михаилом. Нам очень важно засудить его, иначе нам самим не поздоровится.
— Что ж твой Сарык, разиня, прохлопал его в дороге?
— Он ждал его по-над Волгой, а Михаил ехал Доном.
— Может, попробовать его здесь убить?
— Что ты, что ты, Юрий. Подозрение сразу на нас падет. Узбек и так уж сердится на меня за то, что я говорил, что Михаил никогда не приедет. А он явился.
— А судьи-то кто?
— Главный судья, Чолхан,— сродник Узбека, спесив очень. А два других, Казанчий и Сабачий, мои хорошие знакомые. С этими я договорюсь. Эти будут на нашей стороне. А Чолхану надо хороший подарок послать. У тебя есть что?
— Найдется.
— Вот и поклонись подарком. Хорошо бы лис связку послать. Он лис любит. Но главное, нам надо налегать на смерть твоей жены, отравил ее Михаил, и все. Для Чолхана это обвинение очень важно, она ему сродной сестрой доводилась. Ты — муж Колчаки, ты особенно на это налегай, что-де погубил он твою семью, разбил твое счастье. Скажи, что она уже беременна была.