. Оказавшись на просторе, лодейка помчалась как на крыльях. У Ефросиньи захватывало дух от близости рядом хляби — только руку протяни — и от присутствия — буквально в одном шаге от нее — нравящегося ей отрока.
Будто читая на лице своей госпожи не то восторг, не то затаенный страх, Сысой греб изо всей моченьки, лихо вскидывая и опуская весло.
— Ну, нравится,— крикнул, глядя прямо в лицо княжне,— Ярославна? А?
Еще бы. Княжна утвердительно кивала, но молчала. Ей было и жутко и радостно.
Они прошли вверх до устья Тьмаки, потом пересекли Волгу и помчались вниз, вдоль левого берега почти до Тверцы, а от нее повернули к правому берегу в направлении Волжских ворот крепости.
Княжич, сидевший на рулевом весле, направил лодейку между стругом и насадом, и, когда они вошли между ними, Сысой, оставив весло, поднялся в рост и, ухватившись за причальный канат, стал по нему перебираться. Лодейка опасно
'Стрежень — середина реки, быстрое течение. закачалась, заюлила. Желая помочь Сысою, встал в рост и княжич, тоже ухватился за канат. А долбленка, потеряв остойчивость, неожиданно перевернулась. Княжна мгновенно исчезла под водой, а перевернутую лодейку течением ударило о нос струга.
Княжич повис на канате. Сысой тут же отпустил канат и, упав в воду, нырнул под струг, куда течением затащило Ефросинью.
На берегу, надрываясь, голосила Тоська, видевшая все это:
— Утопла-а... Утопла-а... Рятуйте>1!
На струге поднялась суматоха. Княжич, быстро перебираясь по канату, достиг берега и, прыгая через трапы, побежал к корме струга. Кто-то из грузчиков сиганул с палубы в воду. А один, бегая вдоль борта, всматриваясь в воду, кричал:
— Вон! Вон они... Во-он!
Перевернутая лодейка так и плыла вдоль струга, тыкаясь в его просмоленные борта.
Казалось, прошла вечность с того момента, когда Сысой нырнул под струг вслед за затянутой туда течением княжной, и, когда он появился за кормой, волоча ее к берегу и сипя севшим голосом: «Пособите... пособите»...— два грузчика бросились ему на помощь и вытащили самого Сысоя, изрядно уже нахлебавшегося, и его добычу, которую он держал за волосы мертвой хваткой. Девушка не подавала признаков жизни.
— Откачивай! — крикнул кто-то из грузчиков.
Другой, опустившись на корточки, выставил одно колено и, положив на него утопленницу вниз лицом, стал давить ей в пояснице. И вскоре изо рта девушки хлынула вода.
— Так! — закричал первый грузчик.— Дюжей, дюжей дави. Задышит. У нас она задышит!
Вернувшийся из Переяславля князь Святослав, узнав о случившемся, велел высечь Сысоя, а сам пошел в светелку к Ефросинье. Она, чувствуя еще слабость, лежала в постели.