Но сама она была твердо убеждена, что первой стрелой попала в цель от того, что он локоть держал, направлял руку.
«Но почему,— подумалось,— он не стал держать локоть при втором и третьем выстреле?»
— Идем, Тось,— молвила девке, понимая, что задерживаться возле мужчин и их занятия нельзя, непристойно княжне.
На несколько дней хватило Ефросинье сладких воспоминаний: эта мужская рука, касающаяся локтя, русые кудри рядом, голос ласковый: «...Левое око защурь, защурь». Она сама не понимала, отчего ей так приятны были эти воспоминания. Почему ее волновало все это?
Ей так хотелось найти еще случай побыть рядом с Сысоем, просто постоять, может, перекинуться несколькими словами. Но как это сделать? Что придумать? И посоветоваться не с кем. Да и нельзя советоваться. Ведь она княжна, а он из самых мизинных, сын ловчего. Это же стыдно, зазорно даже самой себе признаться в этой приязни, вдруг вспыхнувшей в ее сердце к этому отроку. В приязни безотчетной, неподвластной ее воле. И даже необъяснимой — для нее, по крайней мере.
Зная, что Сысой почти неотлучно находится при княжиче, что вместе они учатся, играют, охотятся, рыбачат, развлекаются, Ефросинья вдруг стала интересоваться:
— Тось, а где нынче княжич Михаил?
— Кажись, за Волгу уехали.
Через несколько дней мимоходом:
— Ты брата Мишу не видела?
— Они с Сысоем на лодейке по Волге катаются.
— Пойдем поглядим.
Вышли к берегу, где причалено несколько стругов, челнов, насадов, некоторые грузятся, другие разгружаются. А княжич с Сысоем на верткой лодейке на самой стремнине. Веслом Сысой огребается, княжич на корме правит. Видимо, заметил на спуске сестру, повернул к берегу.
Лодейка пробралась меж насадов, ткнулась, шурша, в песок.
— Хотите покататься? — спросил весело княжич.
— На вашей-то душегубке? — хихикнула Тоська.— Больно надо.
— А я хочу,— тряхнула кудрявой головой Ефросинья и стала спускаться к воде.
— Давай прыгай,— разрешил княжич.
Княжна, подобрав подол платья, ступила одной ногой в долбленку, и тут Сысой, оставив весло, подхватил ее крепко за руку.
— Я помогу, Ярославна.
Чтобы пройти ей на средину лодейки, пришлось разми-нываться с Сысоем, но настолько плотно соприкоснуться при этом, что бедную девушку в жар кинуло.
— Садись вот на доску,— указал сестре княжич на узкое седалище, распиравшее борта лодейки,— Сыс, отталкивайся.
Сысой, упираясь веслом в дно, стал отталкиваться от берега. Лодейка, оказавшись на воде, заюлила, закачалась.
— Пригнись,— крикнул Михаил, и вовремя.
Сысой, для пущего упора стоявший в рост, едва не задел головой за причальный канат, тянувшийся с носа большого струга на берег. Он тут же сел и начал выгребаться меж суденышек на стрежень