Они дошли до подворья купца Давьща Давыдовича, Феофан остался у ворот, а Семен через калитку вошел во двор, прошел на конюшню, нашел старшего гридина.
— Иван, вот держи три гривны. Накупи больше продуктов, коням овса. А я пойду к причалам струг нанимать.
— Скоро вернешься?
— Конечно. Зайду только там на берегу к знакомому, вместе пировали в Переяславле, просит взглянуть на покупку.
— Струг-то поподъемистее наймай. С конями, чай, плыть.
— Я знаю.
Феофан нервничал: «Как бы не сорвалось», ходил у калитки, щелкал пальцами, потирал потные ладони. Наконец появился Семен Толниевич.
— Ну пойдем, что у тебя там... Мне попутно надо струг нанять, пойдем водой в Городец.
— Да, конечно, водой быстрей и безопасней.
Когда подходили к клети, стоявшей на отшибе, даже и это не насторожило Семена Толниевича, еще попенял Феофану:
— Что ж ты, не мог на лучшем подворье остановиться?
— Да мне одному-то много ль надо,— промямлил Феофан, у которого от волнения пересохло горло и сел голос: «Готов ли Антоний? Видит ли, что мы идем?* Антоний был готов. Даже в печке тлел уже конец веревки, предназначенной для грядущей пытки. И едва в полумрак вступил Семен Толниевич, не успевший там рассмотреть что-либо, как Антоний накинул на него удавку и повалил на пол. Вдвоем они быстро управились, поскольку заранее было условлено, что и как делать. Скрутили ошеломленному боярину руки, привязали к столбу.
— Ну, здравствуй, Семен Толниевич,— с плохо скрытой издевкой молвил Антоний.
— Вы что? Разбойники? — спросил наконец пленник.
— Это не важно. Отвечать будешь ты, Семен.
— Что вам надо?
— Первое: зачем ты поехал в Кострому?
— У меня тут должники оставались.
— Врешь, сволочь.
— Вон Феофан видел, я шел от Жеребца, заходил на свое подворье, давал деньги гридням на закупку хлеба и овса для коней. Мы ныне отплыть должны.
— Отплывешь, успеешь,— усмехнулся нехорошо Антоний.— Так скажи все же, что вы внове затеваете против нашего князя со своим Андреем.
— Ничего мы не затеваем. Князья помирились, и слава Богу.
— - Кто из вас надоумил Орду на Русь вести?
— Это надо не меня спрашивать, а моего господина.
— Но ты, ты, дурья башка, разве не понимал, что на Руси есть один великий князь — это Дмитрий Александрович, а не твой сосунок — Андрей?
— Это не вам решать, кто из них великий, а им самим. Они князья, мы слуги.
— И ты служишь честно?
— Да,— твердо отвечал Семен Толниевич.— Я служу честно всем князьям, к которым нанимаюсь. Ныне я слуга Андрея Александровича и предать его не посмею.
— Еще как посмеешь,— сказал недобро Антоний.— Феофан,,там в печи веревка тлеет, подай-ка ее сюда.