-Ну, допустим, твой брат Святослав не охотник был в драку лезти.
— А что ж хорошего — русскому князю русских бить?
— Он и от татар уворачивался.
— Дмитрий Александрович, прости, но ведь и отец твой всегда старался с татарами не ссориться.
Великий князь, прищурясь, покачал головой.
— Ох, Михаила, вижу, ты из молодых, да ранний,— сказал с непонятной интонацией — не то хвалил, не то осуждал.
— Не знаю, из каких я, Дмитрий Александрович, но считаю ныне главной заботой князя — людей сохранять. Любыми судьбами. От татар, от мора, от голода и от этих наших ратей бессмысленных.
— Это ты так рассуждаешь, Михаил, пока молод. А поживешь с мое да клюнет тебя жареный петух в задницу, по-другому запоешь.
— Может быть, все может быть, дядя Митя,— согласился Михаил, нарочно напомнив о родстве с великим князем.
Тут подошли князья московский и ростовский.
— Вы чего отошли? — спросил великий князь.— О чем шушукались?
— Да все о том же, Митя,— заговорил Данила,— что не стоит нам с дракой затеваться.
— А тебя-то кто сюда звал? Сидел бы в Москве своей и не высовывался.
— Ну, во-первых, мы были друзьями со Святославом, всегда друг дружку выручали. И потом, мы, чай, соседи с Тверью, чего нам делить-то?
— Ох, соседи, соседи,— вздохнул великий князь,— А отвернись, кусок со стола утянут.
— Ну, у тебя, допустим, не утянешь,— съехидничал Данила.
— Ох и языкаст ты, Данька.
— Наверно, в тебя, Митя.
— Ну, так чего вы там нашептали? — обратился Дмитрий к Ростовскому Дмитрию.
— Дык, понимаешь, сват, оно, видно, и впрямь надо помириться.
— Вот и ты туда же,— поморщился Дмитрий.— Куда конь с копытом... Союзничек.
Помолчали. Князь Данила похлопывал плеткой по голенищу сапога, словно время поторапливая.
— Ладно,— наконец выдавил Дмитрий Александрович.— Я согласен, но...
Повисла пауза, Данила даже перестал плеткой хлопать.
—...но пусть князь Михаил тут же целует мне крест, что будет всегда мою сторону держать.
— Пожалуйста,— с готовностью отвечал Михаил, и это быстрое согласие отчего-то насторожило Дмитрия.
— Да не так, как Андрей чтоб. Сегодня целует, а назавтра с мечом на меня.
— Дядя Митя, о чем ты? Да я на тебя меча и в мыслях не подыму, не то что въявь.
— Ладно, ладно. Целуй тут вот, при свидетелях.
— Можно и гридей позвать.
— Не хватало еще и мизинных князьям унижаться. Вот я, вот Дмитрий Борисович, вот Данила. Мало видоков, что ли? Целуй.
Михаил сунул руку за воротник, поймав мутузку, вытянул крест нательный. Начал сразу, посерьезнев:
— Я, князь тверской Михаил Ярославич, ныне, в уделе Кашинском при видоках, князе московском Даниле Александровиче и князе ростовском Дмитрии Борисовиче, целую крест великому князю Дмитрию Александровичу, что никогда не помыслю худа на него, не подыму меча против него. Аминь!