Михаил поцеловал крест, почти утопив его в алых губах своих.
— Ну, вот смотри ж, Михаил, держи слово,— сказал Дмитрий Александрович.— Я надеюсь, обойдемся без клейма.
— Обойдемся,— улыбнулся Михаил.
И оба засмеялись с облегчением, дивя княжей-видоков: с чего, мол, развеселились? Объясняться не стали.
— Когда полки разводим? — спросил Дмитрий Александрович.
— Я готов хоть ныне свои увести,— сказал Михаил.
— Пойдем вместе,— предложил Данила,— хотя бы до Дмитрова.
Стали прощаться. Дмитрий тычком толкнул Данилу в бок:
— А ты на старшего впредь хвост не подымай.
— Митя, разве я первый поднял хвост-то?
— Ладно, ладно. Умник.
Когда они ехали назад от дуба, Данила спросил:
— Что там за клеймо поминал он?
Михаил рассказал о Мономахе, Данила тоже посмеялся.
— Это им бы с Андреем клейма ставить, так уж и лба не хватило б. На Андрея валит, а сам тоже хорош. Еще не успели мировую обмыть с ним, как подослал убийц к Толниевичу — боярину Андрееву. И опять сыр-бор. Отчего ты-то не заставил его крест тебе целовать?
— Да как-то неловко вроде, великий князь все же. Еще обидится.
— Великие смутьяны они с Андреем, всяк под себя норовит, а земля страдает.— Данила сердито сплюнул и подхлестнул плеткой коня. И, уже сворачивая к своему полку, вдруг остановил коня, обернулся к Михаилу:
— Да, князь Михаил, чуть не забыл. Я за тебя ростовскую княжну уж сговорил.
— Ты что? Серьезно?
— Конечно. Что я, зря, что ли, оттаскивал Дмитрия Борисовича.
— Я думал, ты его к миру склонял.
— Ну и к миру само собой. А главное, за тебя хлопотал. Что ж ты, говорю, на своего будущего зятя навострился?
— А он?
— А он согласился. Только сказал, пусть невеста подрастет малость. Так что потерпи годика три-четыре, Миша. Да на свадьбу не забудь позвать.
— Ну, Данила Александрович,— покрутил Михаил головой,— Без меня меня женил.
— А что? Оторвешь себе вместе с невестой вот этот, к примеру, Кашинский удел. Чем плохо?
— Ладно,— отмахнулся Михаил.— Дожить надо.
— Доживем, Миша. Куда денемся.
Не ограничился великий князь Дмитрий Александрович этой встречей с Михаилом Тверским, отправился и в другие княжества, где, по его мнению, находились если не сторонники Андрея, то ему сочувствующие князья. К ним он относил почти всех, в конце концов даже свата своего, князя ростовского Дмитрия Борисовича, допек этими подозрениями.
Что делать?.. Никто не хотел усиления великого князя, кто бы им ни стал. Каждый старался усилиться за счет соседа — обманом ли, силой или выгодным сватовством. Все для этого годилось в раздерганной, растоптанной, униженной Руси.