— Если б его еще наши не усиливали,— вздохнул дмитровский наместник, явно стесняясь при Даниле упоминать имя его злополучного брата.
— Да, Андрею это зачтется,— сказал князь Данила, вполне поняв намек,— если не на земле, то на небе обязательно. Боюсь, и Новгород не устоит супроть орды.
— Почему? — спросил Михаил,— Он, чай, со своими пригородами сильнее всех наших уделов.
— Да его там свей донимают, Корелу захватили и Ижору вроде. С полуночи свои, а тут еще Дюденя подойдет. А главное, князя у них нет.
— А Дмитрий?
— При таком раскладе Дмитрий вряд ли возьмется. Новгородцы его всегда недолюбливали, он это знает.
— А кого они долюбливали-то? — заметил Михаил,— Невского и то выгнали.
— Трудненько вести полк, который тебе в спину зверем глядит. Чуть что, они от Дюдени его головой откупятся. Нет, Дмитрий не поведет их, не возьмется.
— А посадник если?
— А когда они слушались посадников? Они их как рукавицы меняют. Одно слово — славяне.
Михаил Ярославич взглянул на своего пестуна.
— А ты что молчишь, Александр Маркович?
— А что за Новгород говорить, тут вон с беженцами не разберешься, голова пухнет.
— Что так?
— Ну как же. Теснота. А где теснота да нужда, там и тати голову поднимают. Что ни ночь, то грабежи и убийства. Третьего дни в Заволжском посаде семью ограбили, вырезали. А вчера в Затьмацком избы очистили.
— Что ж там брать-то?
— Вот то-то, что нечего. Воруют съестное: мясо, рыбу, хлеб. В Затверецком посаде с неделю тому человека за калач убили.
— Надо ловить татей и вешать принародно,— сказал Данила Александрович.
— М-да,— вздохнул Михаил,— Их сколько ни вешай, хлеба не прибавится. Надо в Низ зажиточников слать, зазывать хлебных купцов по Волге.
— Пойдут ли они в такую замятию?
— Пойдут. Татары обычно купцов не трогают, а наша нужда для них самая корысть. Пойдут.
Прибыв с семьей в Новгород, Дмитрий Александрович остановился на Городище — всегдашнем поселении князей. Звать никого не хотел из города, они сами явились: посадник, тысяцкий, несколько бояр во главе с шумным Степаном Ду-шиловичем.
— Я звал вас? — спросил сердито князь.
— Потому и пришли, что не звал,— съехидничал Душило-вич,— Слышали, у тебя на хвосте опять татары висят, некий Дюденя, брат хана.
— Ну и что?
— Как что, князь? Вон уже из Волока людишки бегут. Очередь за нами. А для орды Новгород — кусок лакомый, не какие-то там вшивые Москва или Можайск.
— Новгород тоже виноват в этом.
— Новгород? — удивился посадник Андрей,— Чем же мыто провинились? Вы с братом ссоритесь, а Новгород виноват.
— Именно так и есть,— зло сверкнул глазами князь,— Мне присягнули, а тайком Андрею в уши дуть, мол, лучше б ты у нас княжил.