В тот момент, когда я только что пересек улицу, облачный покров прорвался.
И это не было простым стечением обстоятельств. Ветер в течение нескольких секунд усилился, и теперь свист его перешел в неистовый вой. Он набросился на меня, и порывы его охаживали, словно ледяными кулаками, заставляя сгибаться и раскачиваться из стороны в сторону. Одновременно серое покрывало над городом исчезло, разлетелось в стороны, словно в беззвучном взрыве, и передо мной на мокрой брусчатке возникла тень Зверя.
Она была теперь больше, чем в последний раз. И реакция ее отличалась быстротой и целенаправленностью, чего в отеле не было. Комок переплетенных меж собой рук–змей стал расти, распускаться подобно раскрывающемуся бутону дьявольского цветка, и ко мне потянулись десятки беззвучно изгибающихся щупалец.
На этот раз я чуть запоздал отреагировать на них. Я прекрасно понимал, что произойдет, замешкайся я хоть на секунду, во всяком случае, предполагал и все же замешкался. Лишь когда несколько змей–щупалец рванулись к моим ногам, я вышел из оцепенения и бросился прочь.
Улица в ширину не имела и десятка ярдов, но пробежка эта показалась мне самой долгой и длинной в моей жизни. Тень неслась передо мной, как огромный двойник–урод, перескакивая через низкие бордюры, нелепо опрокидываясь набок, и когда я достиг двери церкви, бросилась вверх. Эти дергающиеся змеи вдруг оставили в покое мои ноги и теперь плясали прямо перед моим лицом на растрескавшемся буром дереве массивной церковной двери. Закричав от ужаса, я в отчаянии рванул на себя ручку двери, и в этот момент одно из щупалец нанесло мне удар. Все это была до ужаса абсурдным — ведь это была тень, бестелесная, неощутимая, но я тут же учуял этот запах, эту чумную вонь, омерзительной волной коснувшуюся моего лица.
Не помня себя, я бросился на дверь, плечом налег на нее — она открывалась вовнутрь — и влетел в церковь.
Как только я очутился в полумраке церкви, тень тут же пропала, но я проковылял еще несколько шагов в спасительную темноту, чтобы хоть на несколько мгновений избавиться от ужаса, преследующего меня. Лишь отойдя достаточно далеко от дверей, я отважился остановиться.
И тут на меня темной волной накатилось изнеможение. Эти несколько шагов, это бегство от тени исчерпали мои силы вконец — сердце мое тяжело ухало в груди, а ноги гудели так, словно я пробежал не одну милю. Закачавшись, я ухватился за спинку грубой церковной скамьи и тяжело дыша огляделся.
Изнутри церковь эта казалась уже не такой маленькой. Высокие своды потолка уходили вверх на добрых двадцать пять ярдов, а неоштукатуренные стены из простого красного кирпича, на которых изредка мелькали изображения святых, имели всего лишь несколько узких стрельчатых окон, так что даже в яркий солнечный день здесь должна царить полутьма. Здесь я был недосягаем для тени.