— Ждать? — встрепенулся я. — А чего ждать?
— Ждать, пока противоположная сторона допустит оплошность, — ответил Говард. Ни с того ни с сего он улыбнулся. — Знаешь, а ты становишься очень похожим на отца, когда начинаешь сердиться. В твоем возрасте я тоже, бывало, горазд был вспылить.
— Не заговаривай мне зубы, — огрызнулся я. — Черт подери, «Говард, да опостылело мне торчать на этом корыте и ждать, что разверзнется земля и поглотит нас.
— Ну, скорее море, если уж на то пошло. — беспечно ответил Говард. — Но этого не произойдет, можешь не беспокоиться — Йог–Сотот получил то, что хотел. Думаю, он уже убрался отсюда. А если бы не убрался, то нас давно не было бы на этом свете, — добавил он уже потише и таким тоном, который уже изрядно надоел мне за сегодняшний день.
Я уже готов был рыкнуть на него, но сдержался. Самое интересное, что я ведь в глубине души понимал, что он прав. Все зависело именно от этого сундука с книгами, завладеть которым должны были мы. Но нам не повезло, и книги эти — что было уже намного хуже — попали в руки нашим недругам.
Нашим недругам… Мысль эта вызвала целую цепь неприятных ассоциаций, образов, которые я изо всех сил старался отогнать от себя, позабыть.
Я с трудом тряхнул головой и попытался разглядеть лицо Говарда за клубами табачного дыма, заполнившего каюту. Несмотря на холод, я демонстративно распахнул настежь один из иллюминаторов, чтобы проветрить крохотное помещение, но Говард успевал задымить его прежде, чем свежий морской ветер вытягивал дым из каюты. С тех пор, как мы познакомились, я его буквально ни минуты не видел без своей сигары. Я склонен был даже думать, что он и ванну принимал только с сигарой во рту. Должно быть, легкие его были черными, как душа Йог–Сотота.
Внимание мое привлек звук тяжелых шагов наверху, на палубе; Открылась дверь, впустив в каюту узенькую полоску тусклого света, и на пороге появилась широкоплечая фигура Рольфа.
Говард поднялся, вышвырнул едва начатую сигару в иллюминатор и устремился навстречу вошедшему Рольфу.
— Ну, как дела?
— Ну, в общем, как мы и думали, — прогудел тот. — Бенсена нету дома аж два дня. И ни слуху, ни духу. — Физиономия его раскраснелась от холода, накинувшегося на побережье Шотландии, — зима приближалась. — А в городе черт–те что, — помолчав, добавил он. — Лучше нам не показывать там носа.
Говарда, похоже, это не особенно удивило. Не требовалось обладать слишком уж буйной фантазией, чтобы связать все эти исчезновения людей с нашим приездом в Дэрнесс. А исчезло ни много ни мало — трое, и при весьма таинственных обстоятельствах. И именно Говард был тем человеком, который последним видел их живыми и даже общался с ними. Кроме того, масла в огонь подлило и мое внезапное отбытие из гостиницы.