С недавних пор я стала ненавидеть ночные клубы. Не-на-ви-деть. Тусующийся народ, который пришел поглазеть на полуголых танцовщиц, требует зрелищ. Хлебом (в этом случае алкоголем) он подзарядится сам. Певицы воспринимаются как приложение к отдыху. Не больше. Не как живые люди, с душой, с чувствами и тому подобное. Обычные блондинистые певицы в микрошортах и с двумя полосками на бюсте мало чем могут удивить. Нужно что-то масштабнее. Чтоб кто-то упал, подвернул ногу, сломал каблук, лопнул костюм – тогда толпа будет довольна. Будет свистеть, галдеть и выкрикивать непристойности.
Выступая в очередном клубе, я надеялась, что этот корпоратив будет не такой мерзкий, как предыдущий. Зажмурив глаза, я поднялась на сцену. Мысли о заработанных деньгах согревали и заставляли не киснуть. Взяла микрофон, пожелала прекрасного вечера. Все как обычно. Стандартные фразы. Музыка зазвучала, я вступила с первыми аккордами:
Безмятежный день,
Скоротечный век.
И умчался вдаль милый человек.
Я тебя ждала,
Я тебя звала.
Без тебя прожить сутки не могла…
Сцена была маленькая и неудобная. Прожекторы светили в лицо нещадно. Хотелось зажмурить глаза. А верхние софиты нагревали голову с такой силой, что я кожей чувствовала, как печет темечко и вскипают мозги. Еще чуть-чуть, и волосы задымятся. По щекам стал стекать грим. Я покрывалась каплями пота, шифоновый костюм стал липнуть к ногам.
Все твои мечты
В сердце сохраню,
Я тебя люблю,
Я тебя люблю…
На последнем вздохе, покинула сцену. Еще секунда, и потеряла бы сознание. Цветной едкий дым, которым я наполняла легкие при каждом вдохе, нещадный слепящий свет – все это стало почти смертельной дозой. Организм не справлялся. Я зашлась кашлем, как только нога ступила со сцены. Слезы застилали глаза.
– Виктория?
Я пыталась разлепить глаза, но кашель сгибал тело надвое, по щекам катились слезы. Ветродувы доносили удушливый воздух зала, а яркий свет не позволял рассмотреть хоть что-то в радиусе метра.
– Виктория, вам плохо?
– Да, – выдавила я, уткнувшись в рукав.
– Если не выйдете на сцену, потеряете гонорар.
– Плевать…
С трудом восстановив дыхание, я опустилась на пол. Когда удалось унять светобоязнь и разлепить веки, вздрогнула, увидев мужчину рядом.
На меня смотрел Иван Пачерный.
– Вы?
– А кого ожидали, позвольте спросить?
Я молчала. Но глаза не опускала.
– Вот вы с кем разговаривали? – не отставал он.
– С агентом.
– А я и есть агент. Агент 007, – внезапно развеселился продюсер, – Джеймс Бонд, слыхали о таком?
– И даже смотрела. Но вы не похож.