Вспомнив, что у нее тоже идет кровь, Алиса легла на живот и заработала руками со скоростью и неутомимостью механического гребного винта. К счастью, неподалеку возвышалась еще одна подводная скала, обросшая не кораллами, а густыми, как шерсть мамонта, водорослями. Алиса на нее не взобралась, а вылетела подобно моторной лодке, с разгона выскакивающей на берег.
Глянув вниз, девушка увидела не одну акулу, а двух, плавно обогнувших скалу с двух сторон. Величиной они были не больше дельфинов и гораздо худее, но вступать с ними в единоборство было бы безумием.
Алиса посмотрела в сторону покинутого берега. Гарри уже плыл туда, где размахивал пистолетом и грозил кулаком Чак. Акульих плавников поблизости не было видно. Рискнуть и поплыть обратно? А волны возле барьерного рифа? А два негодяя на берегу? Даже если Алиса, не покалечившись, проберется в лагуну, не сдаваться же ей на милость насильников.
Шмыгая носом, она натянула короткую майку туда, где ей полагалось находиться по задумке модельеров. Порезы, пропитавшиеся морской водой, саднили, как будто кожу прижигали окурками. Но Алиса была цела и невредима. И жива. Пока.
Усевшись на камень, она решила ждать.
Между тем никто не спешил ей на помощь, никто не искал ее и не тревожился из-за ее отсутствия. В лагере и вокруг него все занимались своими делами.
Профессор Заводюк лежал под деревом, повернувшись спиной к остальным, и переживал случившееся. Он не мог простить себе роковое решение остаться над «застолбленным» местом. Погибли люди. Разбито судно. Безвозвратно потеряно дорогостоящее оборудование. Те, кто пережил катастрофу, вправе презирать и ненавидеть такого руководителя экспедиции. Не случайно даже внучка чурается его как прокаженного. Бродит целыми днями по острову, лишь бы не сидеть с дедом.
Наверное, Заводюку стало бы легче, если бы он знал, что не только Алиса, но и уцелевшие участники экспедиции испытывают по отношению к нему не злость, а жалость. Конечно, не такую острую, как к себе. Ведь эти люди, пережившие множество испытаний и опасностей, все еще были близки к смерти. Судя по размерам островка и отсутствию на нем каких-либо признаков обитания человека, сюда редко заглядывают корабли. Скорее всего, вообще обходят это место десятой дорогой, чтобы не сесть на мель или не пропороть брюхо корабля.
Как раз это негромко обсуждали Стаут и Элен, бросая взгляды на Быкова, возившегося с надувным плотом, безнадежно испорченным во время единственного рейса с затонувшей «Пруденс» на берег.
– Надеешься его починить? – не выдержал англичанин, которого действия Быкова заинтересовали куда больше, чем голая спина соотечественницы, принимающей солнечные ванны.