1 Оливково-зеленая военная форма служащих всех родов вооруженных сил и Министерства внутренних дел Кубы.
Рамиро ощутил холодок - он возник где-то между лопаток и, неприятно обжигая, побежал вниз. И тут же ему почудилось, что он слышит падре Селестино. "Ибо, - был глас, - снова ты узришь меня, и я возвещу тебе грядущее и открою тайну спасения..." Явись мне, - говорил падре, - Господь, и возвести то, что обещал... возвестить... Помню, господи Иисусе Христе, как ты рек, что должно мне приять такие же, как Иову, испытания. Но теперь вижу, что мои страдания тяжелее его: у Иова ведь оставалась жена его, и друзья, и отеческая земля, услада для глаз. Я же лишен всего этого, нищ, сир, без отчизны, без крова, потерял друзей..."
Военный с пистолетом на боку и большеголовый приближались, а голос священника продолжал:
"Совсем не оставь меня, человеколюбец, призри на уста мои и на сердце мое, дай в терпении и благодарности прожить остаток дней и так обрести покой от множества моих утеснений, ибо ты благословен вовеки", - набатом отдавали в висках слова из легенды о мученичестве святого Евстафия.
"Океанолог" остановился. Бежать было некуда, да и как было бежать? Одна надежда на чудо, и он раздельно, от упадка сил, неуверенности, охватившей его помимо воли, тихо произнес:
- А что мне твой брат? Я его ни о чем не просил...
- Да он пошел за деньгами. Продай, я хочу купить твое ружье. Да вот и они идут!
- Нет! - вскричал Рамиро. - У тебя не все дома! Послушай, что за идея! Ты что придумал? - Рамиро искренне возмущался. - Тоже мне! Продай ему ружье, а я, с чем я буду охотиться? Да и не нужны мне твои деньги. Извини, я опаздываю на автобус. - И Рамиро, приветливо махнув рукой, стал неторопливо удаляться от пляжа в сторону, где должна быть автобусная остановка. "Черт его возьми! Вот напасть! Худо им, если увидят что новое, сразу бросаются, как на фортуну".
- Погодите, - остановил его большеголовый юноша.
- Я все сказал! Не продаю! - Рамиро обрел уверенность, а подошедший военный уже говорил:
- Норберто, таких денег у меня при себе нет! Если поедем в Варадеро, там я смогу достать...
- Чего уж теперь, раз ружье не продается.
А в ушах его звучало: "Да будет ему слава, честь, сила, величие и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь!" Слова эти как прилетели, так и отлетели куда-то в небытие, словно уносимые ветром, и Рамиро еле их различал. Все вытеснила одна мысль: удержать ноги, сделать так, чтобы они не торопились, чтобы против его сознания не заспешили.
Мозг, освободившись от обуявшего его минуту назад страха, работал четко: "Тщательно провериться. Спокойно! На Пятой улице поликлиника с черным ходом. У Центрального сквера общественный туалет с двумя выходами и сразу скамейки и люди, среди которых можно затеряться и оглядеть каждого, кто выйдет вслед за мной".