Гнилой Лес больше не преграда! Уголки губ мальчика поползли вверх. Теперь — хвала Богине! — делать крюк не придётся, гвардейцы успеют почти наверняка. Едва он успел уяснить главное, как видение внезапно оборвалось.
Считанные мгновения спустя в уши хлынул шум отряда на марше. Шарль открыл глаза. Вот это да! Ясеневый единорог — амулет Жерома — по-прежнему парит над гривой Помпея. Светло-зелёное облачко сжалось вокруг деревянной фигурки, затем исчезло совсем, и ясеневый единорог плавно опустился на подставленную ладонь.
За спиной послышалось приглушённое восклицание.
Шарль сдержал улыбку. Слишком уж много чудес для одного дня, теперь даже Мигелю не удержать рты на замке. Железная дисциплина Священной Сотни тоже имеет предел.
— Вам надо выпить это, Великий, — Роже подал небольшой стакан с подозрительно-зеленоватой жидкостью. — Всего лишь слабое тонизирующее, быстрее придёте в себя, — добавил жрец-медик, встретив недоверчивый взгляд мальчика.
Сейчас особо не покапризничаешь, Мигель совсем рядом, да и гвардейцы недалеко. Шарль заранее сделал гримасу, но жидкость оказалась на удивление сладкой, наверное, Роже постарался. Вот только противный вяжущий привкус…
— До Гнилого Леса рукой подать, — Мигель кивком указал на зелёную полосу. — Я жду ваших приказаний, Великий.
Шарль немного помедлил, собираясь с мыслями, и приступил к обстоятельному рассказу. Чем дольше продолжался рассказ, тем мрачнее становилось лицо Мигеля.
— …я, конечно, заглянул в письмо, благо почерк разборчивый, — возбуждённо тараторил мальчик. — Эдгар из рода Декри, ну тот самый, что привёл подкрепление, требует четверть добычи. И вдобавок — будто этого мало — по три доли каждому из своих людей! Я помню, я читал хроники, у провансальцев три доли получают только лучшие из лучших — панцирники или опытные арбалетчики. И то если пришлось драться всерьёз! А этот… явился к шапочному разбору. Чем он лучше Альбера-Стервятника? Жаль, всё закончилось слишком быстро. Поглядеть бы, как Вилье принимает кузена…
— Прошу прощения Великий, — перебил мальчишку Мигель. — Эдгар привёл полную сотню?
— Да!
— Значит всего четыре сотни, — хмуро подытожил Мигель. — Может и к лучшему, что подкрепление привёл именно Эдгар. Трусом его не назовёшь, иначе давно бы лишился рыцарских шпор, но как только правильный бой переходит в кровавое месиво — пешие и конные вперемешку — у Эдгара начинается медвежья болезнь. Сразу забывает о чести и пробивается подальше от главной схватки.
Сотник презрительно хмыкнул.
— Не могу взять в толк, — медленно произнёс Шарль. — Эдгар ведь высокородный, значит, отправит к предкам любого наёмника, ну почти любого. Почему же он уклоняется от боя?