– И еще была песня, – сказала маленькая гарпия, глядя на Квинна. – Томми сыграл ирландскую песню, она была такая печальная.
– Кстати о песнях. Я выполнил свое обещание, – сказал Квинн. – Ну, точнее, начал выполнять. Я позвонил агенту Пэтси, разбудил среди ночи. Мы собираемся переиздать все ее записи, сделать спецрелиз – все, что она хотела выпустить. Агент очень разволновался, узнав, что она умерла, и с трудом держал себя в руках.
– Что?! – изумилась Мона.
– О, знаешь, записи умерших звезд приносят большие деньги, – ответил Квинн, слегка пожав плечами. – Он опубликует материал о ее кончине и описание карьеры. Все в одной упаковке.
– Я знал, что ты сдержишь слово, – сказал я. – Я бы взял это на себя, если бы ты отказался… И если бы ты мне позволил. Итак, с этим покончено?
– У нее был чудесный голос, – сказал Квинн. – Если бы только можно было убить ее, а голос оставить.
– Квинн! – возмутилась Мона.
– Что ж, братишка, я думаю, именно это ты и сделал, – заметил я.
Квинн тихо рассмеялся.
– Полагаю, ты прав, возлюбленный босс. – Он искренне улыбнулся шокированной Моне: – Как-нибудь ночью я расскажу тебе о ней. Когда я был маленьким, то думал, что она сделана из пластмассы. Она все время кричала. Хватит о ней.
Мона покачала головой. Она слишком любила Квинна, чтобы давить на него. Кроме того, ей самой было о чем подумать.
– Но, Лестат, что ты там видел? – спросила она меня.
– Ты меня не слушаешь, – раздраженно буркнул я. – Я уже говорил тебе, надоедливая маленькая отступница, что не хочу переживать это заново. Для меня этот вопрос закрыт.
И потом, назови хоть одну причину, почему я вообще должен с тобой разговаривать. Почему мы с тобой в одной комнате?
– Лестат, – вмешался Квинн, – прошу, дай Моне еще один шанс.
Я разозлился. Не на Мону: я не собирался снова попадать в эту ловушку. Просто разозлился. Они были такими прелестными детьми… Эти двое. И…
– Хорошо, – размышляя на ходу, сказал я. – Я намерен установить для вас закон. Если я остаюсь с вами, то только как главный. И не собираюсь тратить время и силы на самоутверждение, не желаю проводить с вами отпущенные мне годы, если мой авторитет будет постоянно подвергаться сомнению!
– Понятно, – сказала Мона. – Я правда понимаю!
Какая неподдельная искренность!
– Вернемся к нашему делу, – сказал я. – Что бы там ни произошло, я принял решение забыть об этом. И вы тоже должны забыть.
– Да, возлюбленный босс, – с жаром закивала Мона.
Я не клюнул на эту уловку и промолчал.
Квинн не смотрел на Мону, он не сводил глаз с меня.
– Ты знаешь, как сильно я люблю тебя, – сказал он.