– Да, да, это он! – воскликнула Мона.
Я осторожно, не забывая о том, что передо мной Талтос, изучал обитателя номера и вдруг увидел то, на что не обращал внимания раньше. Он был прикован к стене.
Длинная цепь тянулась от стены за столом с компьютером к стальным оковам на правой ноге Талтоса. Цепь была достаточно длинной, чтобы он мог добраться до бассейна и уж конечно до ванной комнаты, которая располагалась справа от просторной спальни.
– Тебе ведь известно, где сейчас Морриган?
Мона была в отчаянии, она столько раз задавала этот вопрос и вот теперь повторила его в тысячный раз, а Талтос не желал ей отвечать.
Я сфокусировал свою силу на цепи, раздался громкий щелчок, и она лопнула. Я опустился на одно колено и разорвал кандалы.
Талтос отскочил назад и уставился на цепь.
– Что ж, кажется, мы являем собой банду бескрылых ангелов, – все еще ухмыляясь, признал он. – Но как, черт возьми, я смогу сбежать отсюда? Эти низкорослые обезьяны все держат под контролем. Слышите босанову? Это песня большого парня. Родриго Всемогущий. И его мать Лусия. Можете себе представить целый год жизни под эту музыку? Чудесно.
– О, насчет побега можешь не волноваться, – заверил его я. – Мы заберем тебя отсюда, нет вопросов. Все люди от виллы до взлетно-посадочной полосы уже мертвы. Остальные скоро к ним присоединятся. Но мы хотим спасти всех Талтосов. Где другие? Тебе известно, где они?
– Морриган, – сказала Мона. – Когда ты видел ее в последний раз?
– Морриган! – сказал Талтос, он запрокинул голову назад, его речь походила на плавно раскручивающуюся траурную ленту. – Перестаньте произносить ее имя. Думаете, я не знаю, кто она? Она мать Скрытого народа. Естественно, мне известно ее имя. Морриган, вероятнее всего, мертва. Все, кто не стал сотрудничать с этими торговцами наркотиками, мертвы. Морриган умирала еще до их появления. Она родила пятерых сыновей и только после этого дала жизнь Миравиль. Слишком много детей за слишком короткий срок.
Талтос покачал головой, глаза его все еще были полузакрыты.
– Ее собственные сыновья подросли и насиловали мать, в надежде, что она произведет на свет самку. И вот наконец родилась Миравиль! И да, да, ДА! Племя начало расти! Жизнь покидала Морриган, молоко ее иссякло, превратилось в яд. Если эти бандиты застрелили ее, они напрасно израсходовали патроны. Морриган была моей матерью, и я, кстати, ее любил. Именно так – в прошедшем времени. Смиритесь с этим.
Я ожидал, что Мона разрыдается, что было бы вполне оправданно, и обнял ее за плечи. Она вдруг стала похожа на бродяжку в украшенном перьями костюме. Малышка смотрела снизу вверх на это странное язвительное существо и внимательно слушала его бесстрастный рассказ. Глаза ее блестели от слез, но она не заплакала.